На перекрестках фэнтези
Шрифт:
— Я не понимаю тебя, — тихо сказала Линна.
— По сути эльфы и орки похожи, — продолжал рассуждать Креатос. — Мне ничего не стоило подкорректировать ДНК. Сделать гены совместимыми. Ввести в клетки программу старения. Ускорить функцию размножения. Труднее было сделать так, чтобы смерть уводила нас прочь от этого мира. Чтобы эльф или орк не возрождался среди своих родичей с некоторыми знаниями о прошлом, а уходил навсегда… В неизведанные дали…
Хадам попытался встать, но ноги отказались повиноваться ему. Он хотел что-то сказать, но язык отнялся. Эльф в последний раз взглянул на Линну, прожег взглядом Креатоса и закрыл
— Здесь, в тайной долине Люд, будете плодиться и размножаться, станете сильны и могучи: И назовут вас — люди, и будут подвластны вам зверь и. птица, и вы сметете с лица земли эльфов и орков, и памяти об этих расах не останется. Совсем немного времени пройдет, но в полной мере познаете вы добро и зло! Однако помните о смерти!
Вернувшись в Нанэрбот, Креатос заявил плачущей жене:
— Осталось каких-то триста лет. Может быть, пятьсот, или тысяча, ибо они могут воевать и между собой. Совсем мало… Потом ты уйдешь за море. А я соединюсь со своим народом.
Следующие три дня эльф жег бумаги, уничтожал блоки памяти вычислительных машин и биохимические реактивы, установки по коррекции молекул ДНК и кварковые генераторы. Труд его жизни был завершен.
Андрей Егоров
САМЫЙ СТРАШНЫЙ ЗВЕРЬ
Из всех тварей, каких только можно встретить на земле, Огнор был самой страшной и мерзкой зверюгой. Зловонное дыхание со свистом вырывалось из его широченной глотки (при желании он мог бы проглотить бочонок светлого эля). Могучие руки покрывала рыжая щетина и многочисленные бородавки. Шишковатый череп сидел на короткой шее и походил на котел для варки мяса. Тело Огнора представляло собой совершенный механизм для убийства — переплетения тугих мышц, удлиненные колени и локти, и когти, такие острые, что могут располосовать даже металл.
Он привык к тому, что внушает ужас и отвращение любому живому существу, и бывал очень доволен собой, когда ему удавалось обратить в бегство одним только утробным ворчанием крупных хищников: стаи свирепых волколаков, полчища ядовитых виверн, косматых и могучих нимерийских львов. Все они бежали при виде Огнора, и его сердце учащенно билось от гордости.
Сейчас он таился в густом кустарнике, наблюдая за человеческой деревней. Люди его не замечали. Все они были заняты повседневными делами. Заготавливали дрова, точили ножи, многие смолили факелы. И даже часовой на смотровой башенке, вместо того, чтобы следить за тем, что происходит вокруг, выстругивал деревяшку.
С наступлением ночи Огнор собирался наведаться в деревню: ворваться в один из домов, убить всех, кого он там застанет, и запастись свежим человеческим мясом. Больше всего Огнору нравились дети. Их мягкая плоть казалась ему сладкой, как цветочный нектар.
Если повезет, то жители деревни спохватятся, когда он будет уже очень далеко. Уйдет с добычей на новые места. Туда, где им его не достать. Нужно только выбрать дом, где больше детей. Побольше этих маленьких, сладких созданий. И потом, когда все закончится, бежать, бежать подальше… Человек не действует одной только силой, он способен на уловки, какие не придут в голову ни одному зверю. Человек злопамятен и беспощаден к врагам своего гнезда.
Однажды Огнор едва не
На эту деревеньку, заброшенную в степях, Огнор набрел случайно. Он уже много дней шел на восток, намереваясь вернуться в те места, где бывал раньше и неплохо поживился. Он совсем немного отклонился в сторону от основного маршрута, и вдруг почувствовал острый запах человека. Сначала он не мог поверить в свою удачу. Раньше в этих местах не было никаких человеческих поселений. И вдруг — целая деревня. Должно быть, пока он отсутствовал, какое-то кочевое племя решило осесть в этих степях, изобилующих дичью.
Ограду деревни люди построили из высоких шестов и по какой-то варварской традиции насадили на шесты головы всевозможного зверья. Зубастые пасти, оскаленные в предсмертной агонии, наверное, напоминали людям о славной охоте.
За долгие годы Огнор успел побывать в самых разных краях, везде люди молились богам и следовали определенным традициям. На юге племена, к примеру, украшали собственные жилища черепами умерших родственников. А на севере вокруг деревни насыпали рыбью чешую. Поэтому колья со звериными головами его никак не тронули.
Огнор сидел и, наблюдая за деревней, дожидался наступления сумерек. Его внимание привлек один из домов, расположенный в западной части поселения. На крыльцо выбежал пухлощекий мальчуган, он что-то кричал отцу, смолившему факелы. Потом появилась мать, она держала на руках белокурую девочку и гладила ее по голове. Малышка тыкала пальчиком в сторону кустарника, словно знала, что там таится смертельно опасный зверь. Тот зверь, что придет ночью, чтобы забрать их жизни…
Серые тучи скрыли полную Луну. Над деревней сгустился сумрак. Огнор раздвинул ветки, и медленно побрел к домам. Его широкий силуэт казался частью сумрака, сливался с ночью, как сливается с ночью хищник, что выходит на охоту по ночам. Левый глаз зверя посверкивал в темноте кроваво-красным, правый скрывало набрякшее, тяжелое веко. Ноздри шумно раздувались. Огнор вдыхал запах людей, так же как затем будет вдыхать их страх. От предвкушения кровавых убийств в животе разлилась сладостная истома, язык заколотился в глотке, как змея в мешке.
Огнор миновал смотрового (растяпа дремал, привалившись), опустился на четвереньки и пополз вдоль домов, вглядываясь в светящийся четырехугольник окна. Он вполз на крыльцо и тронул дверь. Не заперто. Створка двери открылась со слабым скрипом, явив Огнору поистине идиллическую картину.
Женщина сидела у стола и держала на коленях вязание. Мужчина качал колыбель с малышкой. Мальчишка спал на лавке, накрытый шерстяным одеялом.
Обыкновенно его появление вызывало переполох. Огнор ожидал, что именно так все будет и в этот раз. Но ошибся. При виде чудовищного незнакомца люди не стали метаться и кричать. Мужчина улыбнулся, словно перед ним стоял не зверь, а долгожданный гость. Женщина отложила вязание и позвала: