На перекрестках времени. Научно-фантастические рассказы
Шрифт:
Все смеялись, кроме Олега. Вид у него был подавленный.
— Кретин, — сердито бросил он Борису и пошел в палатку.
— Ой, что это? Смотрите, ребята! — воскликнула Света.
Там, где седые валуны уходили в воду, на темно-серой поверхности озера переливалось и мерцало световое пятно.
— Как будто фонарь под водой горит, — проговорил Борис. — Это уже не моя работа…
Утро выдалось теплое, даже солнечное. Света растопила в консервной банке кусок свиного сала, и Борис начал тщательно мазать Володю, изо всех сил втирая жир в кожу.
— Маленько пощипывает, соленое, — сказал Володя. — Авторитеты рекомендуют для этого моржовый жир. Ну, ничего.
Он обвязался концом веревки и решительно вошел в воду.
— Ух, черт! Холодная! — вырвалось у него.
Место оказалось глубокое. Володя нырнул. Борис потравливал вслед веревку. Через минуту Володя вынырнул, тяжело дыша.
— Ну! — закричала Света. — Долго ты будешь отфыркиваться? Вылезай, замерзнешь!
Володя шумно вдохнул воздух, перевернулся в воде, на мгновение показав пятки, и снова исчез. Томительно текли секунды.
— Ну, что он так долго? — нетерпеливо сказал Олег.
— Борис, сейчас же вытягивай его, — не выдержала Света.
Борис взялся за веревку, но тут Володя вынырнул и быстро подплыл к берегу. Веревка осталась в воде.
Олег принялся растирать Володе спину палаточным чехлом.
— Что ты там нашел? — спросила Света. — Не тяни, Володька!
— Наоборот, — сказал он, прыгая на одной ноге и натягивая брюки. — Именно тянуть надо. Взяли, ребята!
Студенты вытащили на берег золотистую глыбу величиной с бычью голову, накрест обвязанную концом веревки.
— Золото! — вырвалось у Светы.
Она наклонилась, тронула мягко светящуюся поверхность — и отдернула руку.
— Что такое? — сказала она растерянно. — Как током ударило…
— Значит, мне не показалось, — сказал Володя. — Меня тоже дернуло, когда я его обвязывал.
— Ну-ка, отойдите. — Борис достал складной нож с деревянной ручкой и разрезал узел. — А теперь будем соображать. Давай, Вовка, камни по твоей части.
Володя умелым ударом молотка отбил от глыбы маленький кусочек.
— Зачем ломать? — тихо сказал Олег.
— Погоди, — Володя впился взглядом в свежий излом.
Излом заметно посветлел, из него брызнул сноп света. Потом он стал быстро тускнеть.
— Н-да, — сказал Володя. — В этих местах водится минерал гакманит. Он серый, а в свежем изломе — вишневый. Через четверть часа излом опять сереет. Если его подержать несколько месяцев в темноте и вынести на свет — он на несколько секунд краснеет… Но это не гакманит.
— А что же? — нетерпеливо спросила Света.
— Погоди. — Он продолжал вертеть обломок. — Вообще, камни света не любят. Добытчики драгоценных камней считают, что камень надо с год подержать в темном сыром месте…
— Язык твой — враг мой, Вовка! — воскликнула Света. — Брось читать лекцию, говори толком.
— А на Урале дымчатый кварц превращают в золотистый, запекая его в хлебе… Ладно, умолкаю.
Володя поскоблил обломок ножом, понюхал, положил в ложку и стал греть над костром. Обломок стал оплавляться по краям и вдруг вспыхнул. В воздухе разлился приятный, незнакомый запах.
— Как ты говорила, Света? — спросил Володя. — Камень зело честен?
— Един от драгих камней тако именуем, — подхватила она. А что? Разве это…
— Похоже. Но если это янтарь, то какой-то необыкновенный. Обыкновенный янтарь образовался из окаменевшей смолы хвойных деревьев третичного периода. Запах нагретого янтаря — смесь аромата гвоздики и хвойной смолы. А здесь не то… И цвет несколько необычный. И свечение…
— Значит, не янтарь? — спросил Олег.
— Анализ нужен. Обыкновенный янтарь — С10H16O. Семьдесят девять процентов углерода. Возраст до миллиона лет. А этот камешек, по-моему, постарше. Может, он не из хвойных, а из каких-нибудь гигантских хвощей или папоротников каменноугольного периода. Палеоянтарь, так сказать.
Пока шел этот разговор, Борис, присев на корточки, трогал глыбу кончиком ножа. С легким треском проскакивали искорки.
— Он статически заряжен, — сказал Борис, выпрямляясь. — И соломинки притягивает. Сколько, ты говоришь, ему лет, Вовка?
— Четверть миллиарда, не меньше.
— Так вот, братцы. Эта штука обладает свойствами электрета.
— А что это такое — электрет? — спросила Света.
— Видишь ли, некоторые смолы, попадая в расплавленном или мягком виде в электростатическое поле и застывая в нем, становятся электретами: они сохраняют электрический заряд так же, как магнит сохраняет магнитные свойства. Вот и эта штука электрет. Другого объяснения не нахожу.
— Что же могло его зарядить? — спросил Володя.
— Откуда я знаю? Во всяком случае, естественное электрическое поле. Близкий удар молнии, поток космических лучей или еще что… Много ли мы знаем об электрическом поле Земли тех времен? Через какой участок Галактики неслась тогда наша солнечная система? Да мы, собственно, о существовании электретов узнали несколько десятков лет назад, хотя их предсказывал еще Фарадей… Ясно одно, — продолжал Борис, помолчав. — Эта смола попала в мощное статическое поле именно в размягченном виде, когда дипольным молекулам легче переориентироваться. Все плюсы в одну сторону, минусы — в другую… А потом быстрое охлаждение, поток воды, например, — и заряд стал вечным…
Начало темнеть. Олег разжег костер, Володя подвесил чайник.
— Ребята, — тихо позвала Света. — Смотрите, как странно мошка облепила глыбу.
Действительно, мошки — проклятие северного лета — тучей роились над камнем, так и лезли на его неровную поверхность.
— Он их притягивает, — проговорил Олег. — Смотрите, они садятся не повсюду, а как-то с разбором.
— Верно, — сказал Борис. — Кажется, это не просто электрет, а и фотоэлектрет. Если во время застывания на поверхности янтаря отражалось то, что было вокруг, темные и светлые пятна могли зарядиться по-разному. Потому мошку и притягивают определенные места.