На переломе веков
Шрифт:
Короче, все шло хорошо. А после того как американцы начали захватывать испанские корабли, открыв тем самым боевые действия, все пошло еще лучше…
— Поздравляю вас, господа, и желаю вам всяческих успехов на этом, вне всякого сомнения, достойнейшем из поприщ, — торжественно закончил Николай II свою короткую речь.
Все оглушительно захлопали. Я огляделся. А что, комитет у нас что надо. Историк, архитектор, издатель, пара академиков, три художника, с десяток промышленников и… великий князь. Самые сливки, так сказать. Только и создавай политическую партию. Правда, Думы нет, так что избираться некуда. Да и дело, которое затеваем, пользы стране принесет, надеюсь, куда больше, чем любая Дума.
Идея принадлежала братьям Васнецовым, хотя изначально они считали ее безумной, а ко мне обратились вследствие того, что видели во мне, во-первых, не меньшего безумца, чем они, и во-вторых, человека близких эстетических предпочтений. Ну, так они выразились. Всем же было известно, что и свои заводы, и сам город Магнитогорск
В принципе заниматься повышением уровня образования в стране было необходимо. И я собирался принять в этом участие. Потому что на тот процесс, в котором так или иначе не участвуешь, ты никак повлиять не можешь. Нет, повозмущаться любят все. А особенно «интеллект и совесть нации» под названием интеллигенция, сидящая на кухне и под бухло гундящая о том, какие у нас поганые президент, премьер, милиция, олигархи, начальник, соседи и вообще вся страна. Или отрывающаяся на ту же тему в Интернете. Я этого никогда не любил. Не нравится что-то — иди и исправь. Не можешь — заткнись и занимайся тем, на что способен. А все свои оправдалки насчет того, что ты «имеешь право» гундеть или там «не хочешь лезть в это дерьмо», — засунь себе в жопу. Если я хотел, чтобы русское образование помогло мне создать страну, которую я мечтал получить на выходе, то есть после всех своих усилий, мне в это рано или поздно все равно следовало влезть. Причем с ногами и руками. Я, правда, планировал этим заняться чуть позже, после Русско-японской, но если уже появились люди, готовые взяться за это прямо сейчас, да еще с такой отличной идеей, — почему бы и нет? Тем более что момент вполне себе подходящий. Витте сейчас, несмотря на нашу с ним взаимную неприязнь, буквально ест у меня с руки. Ему с его денежной реформой очень нужно золото, а три четверти всего золота, имеющегося в России, — у меня. Так что пока никаких палок в колеса он мне ставить не сможет по определению. Так чего бы не начать?
…Ко мне тихонько подошел Сытин [24] и, потирая руки, прошептал:
— Сейчас только сообщили: Сервера потопил еще два корабля янки в Атлантике.
Я усмехнулся. Все идет отлично…
Адмирал меня не подвел. По-видимому, он очень внимательно прочитал те листки, которые я передал ему. Ничего особенного в них не было — просто обоснование обрывков той информации о реальном течении Испано-американской войны, которые сохранились у меня в памяти. А сохранилось там не много. Если коротко, так только то, что американцы начали боевые действия на Филиппинах. Сведения о «Мэне» я в записки не включил, поскольку никак не мог обосновать их появление. Нет, о разгроме эскадры Серверы я тоже кое-что помнил. Но этого я так же привести не смог, потому что тогда получилось бы пророчество, а не серьезный документ. В общем, я приготовил выжимку из части своих воспоминаний, более или менее убедительно пояснив, почему будет так, а не иначе, ну и до кучи — экономический анализ торговых путей и финансовых интересов американцев в различных частях света. А также прикидки их возможных действий, исходя из имеющихся в их распоряжении сил и средств.
24
Сытин Иван Дмитриевич (1851–1934) — издатель и просветитель.
До начала боев испанцы успели-таки привести в полный порядок крейсера своей практической эскадры и вплотную занялись броненосцами. Относительно современным у них был только один — «Пелайо», но они начали спешно доводить до ума вообще все, что только смогли наскрести. Когда в конце февраля Сервера отбыл с крейсерской эскадрой, состоявшей из трех броненосных крейсеров типа «Инфанта Мария Тересия», на котором он держал свой флаг, броненосного крейсера «Кристобаль Колон» итальянской постройки и двух купленных у нас и получивших в испанском флоте имена «Эль Сид» и «Фердинанд Католик», вроде как на Канарские острова, испанцы лихорадочно пытались сделать хоть какое-то подобие броненосной эскадры из ничего. И спешно достраивали «Эмперадор Карлос V». Официально в задачи Серверы входило, во-первых, препятствование попыткам американцев захватить Канары и сделать их своей базой для операции в Европе, а во-вторых, дождавшись подхода нескольких броненосцев, он должен был двинуться оттуда к Кубе. «Вроде как на Канарские острова», потому что в начале апреля его корабли встали под угольную загрузку в Акабе. Никаких американских агентов в этой африканской дыре не было и быть не могло, а отношения с европейскими странами у янки к тому моменту оказались столь натянутыми, что информация об этом факте дошла до них только после разгрома эскадры Девея. Больше всего вопросов вызвало то, как испанцам удалось незамеченными пройти Суэцкий канал. Похоже, англичане и на этот раз попытались сыграть в свою любимую игру, с одной стороны — согласившись продать американцам пару боевых кораблей, а с другой — позволив Сервере дойти до Филиппин незамеченным…
Так что на этот раз у янки на Филиппинах с самого начала все пошло не так. Во-первых, испанцы были чуть лучше подготовлены. «Чуть», потому что, несмотря на подкрепления, численность испанских войск на Филиппинах все равно казалась мне недостаточной. Да и с тяжелым вооружением дело было не очень. За прошедший год испанцы сумели усилить Филиппины только пехотой и двумя батареями закупленных у Круппа дальнобойных крупнокалиберных орудий. Кроме того, эскадра Монтехо, хоть и несколько поднявшая в последнее время интенсивность боевой подготовки, не была усилена ни одним боевым кораблем. Что меня, регулярно получавшего сведения обо всем, что творилось не только в Испании и САСШ, но и на всех предполагаемых театрах боевых действий, довольно сильно волновало.
Как выяснилось чуть позже, мои волнения имели под собой основания. Испанцы к войне на Филиппинах подготовились из рук вон плохо, и многое из того, что они вроде как сделали, оказалось обыкновенной туфтой. Но, как это не парадоксально, туфта их и спасла.
Девей подошел к Маниле рано утром 1 мая. Монтехо и береговые батареи его прошляпили, так что он сумел выйти на траверз стоящих на якоре испанских кораблей незамеченным. Тревогу испанцы сыграли, когда он уже начал обстрел. И к тому времени, как испанцы стали отвечать, американцы уже добились нескольких попаданий и одна из канонерских лодок Монтехо горела. В общем, начали они хорошо. Но затем ситуация развернулась на все сто восемьдесят градусов…
Как позже выяснилось, крупповским пушкам не нашлось места на уже оборудованных батареях, прикрывавших Манилу, поэтому их выгрузили у арсенала Кавите. Там они торчали, мозоля глаза начальнику арсенала, почти месяц, после чего он приказал убрать их с глаз долой и оборудовать батарею на самом конце мыса. Чем испанцы занялись, как обычно, ни шатко ни валко. И к моменту прибытия американцев никакой полноценной батареи там не оказалось — не были оборудованы артиллерийские площадки и расчищены сектора обстрела, орудия стояли вразнобой, снаряды лежали где ни попадя. Да и личный состав ночевал далеко от своих орудий — в рыбацкой деревушке, которая была расположена в полумиле от будущей батареи. С началом обстрела артиллеристы, продрав глаза, бросились к своим пушкам, однако добрались до них уже после того, как эскадра Девея прошла, отстрелявшись, мимо испанских кораблей и удалилась на север. А вот когда американцы вернулись…
Похоже, Девей собирался воспользоваться мысом как прикрытием, чтобы подойти к испанским кораблям поближе и расстрелять их в упор сосредоточенным огнем. Ответного огня он не боялся. Испанская эскадра была слабее американской в разы, если не на порядок. Максимум, чего стоило опасаться, — это поцарапать краску на башнях. Но о наличии на мысу артиллерийской батареи весьма крупного калибра американцы даже не подозревали. Ну не было там ничего, что хотя бы отдаленно напоминало батарею, — заросли и заросли…
О том, что случилось далее, предположения разделяются. Кто-то говорит, что на этой недоделанной испанской батарее нашелся толковый артиллерийский офицер, который, увидев, что американцы идут на расстоянии всего около мили от берега, решил дождаться момента максимального приближения американской эскадры к свой позиции. Кто-то утверждает, что, если офицер там и был, то обычный, а все дело в том, что у испанцев не были расчищены сектора обстрела и они смогли стрелять только после того, как американские корабли оказались прямо напротив батареи… Как бы там ни было, первый выстрел прозвучал, когда расстояние до американских кораблей было всего чуть больше мили. Практически в упор. И батарея сразу же добилась накрытия. Так что испанцы после первого же залпа перешли на беглый огонь, и уже на третьем залпе в идущую во главе кильватерной колонны «Олимпию» попало два снаряда. Флагман Девея не имел бортовой брони, поэтому оба снаряда, выпущенные с расстояния всего одной мили, нанесли ему страшные разрушения, разбив одну из паровых машин и повредив рули, отчего «Олимпия» мгновенно окуталась паром, резко снизила скорость и выкатилась из строя, заложив правую циркуляцию, вследствие чего еще более приблизилась к берегу. Испанцы дали по ней еще три залпа, не добившись попаданий (что явно показывало уровень подготовки их расчетов), после чего перенесли огонь на третий американский корабль в линии. Опять же, скорее, не столько вследствие некой осмысленной тактики ведения боя, а вследствие того, что «Олимпия» была уже не видна наводчикам орудий из-за нерасчищенных секторов обстрела, а второй крейсер в линии американцев также почти скрылся из их поля зрения. Это лишь подтверждало вторую версию причины столь удачного открытия огня. Третий крейсер обошелся одной сбитой трубой и небольшим пожаром на юте, а вот на пятом корабле Девея — мореходной канонерке — испанцы оторвались по полной. Спустя шесть залпов она взорвалась, заставив следовавшие за ней корабли отклониться севернее.