На перепутье двух миров
Шрифт:
– Если хочешь, можешь спросить у меня и следующий урок. Я знаю наизусть и его тоже.
Лесли Кейси, поглядывая в учебник, стал спрашивать. Один совершенно правильный ответ звучал из уст сына за другим. Глава семьи Кейси опешил.
– Можешь спросить у меня любой урок из учебника, – сказал ему Эдгар. – Я знаю их все.
Озадаченно сдвинув брови, отец начал перелистывать страницы книги. Он наугад тыкал указательным пальцем то в одну страницу учебника орфографии, то в другую и задавал вопрос. Мальчик без малейшего промедления давал ответ. Все они были
В сердцах Лесли Кейси швырнул книгу на пол.
– Выходит, ты давным-давно знал весь учебник наизусть?! – прорычал он. – И лишь притворялся, что не знаешь ни единого урока, да? Издевался, притворяясь, над бедным Люцианом, твоим учителем, а теперь и надо мной тоже, паршивец? Отвечай!
– Даю тебе честное слово, папа, я не знал ни одного урока до того, пока не поспал, положив учебник под голову.
На другой день Эдгар безмерно поразил своего дядюшку Люциана, отвечая на вопросы на уроке английской грамматики. Впервые в школьном дневнике Эдгара появилась отличная оценка. Увы, она осталась сиротливым исключением в нем. На всех последующих уроках мальчик не сумел сказать ничего вразумительного ни по арифметике, ни по географии, ни по истории.
Дядя Люциан, обрадованный несомненными успехами своего племянника в орфографии, вновь приуныл.
Эдгар же, напротив, даже и не думал унывать. Он обрел неведомую ему ранее уверенность в себе. Отныне он знал, каким образом ему удастся наверстать упущенное – из тупоумного второгодника превратиться в лучшего ученика своего класса.
Вечером, укладываясь спать, мальчик запихнул под подушку стопку школьных учебников. И уснул со сладкой надеждой в сердце.
Надежда не оказалась напрасной.
Явившись поутру в школу, Эдгар Кейси сам вызвался отвечать на уроке географии. Дядюшка Люциан нашел его ответ блистательным, и в дневнике у "тупицы" появилась вторая отличная оценка. Третья, тоже отличная, объявилась там на следующем уроке – по арифметике.
Много позже, уже в зрелом возрасте, Эдгар Кейси вспоминал, что "когда дядя Люциан задавал мне очередной вопрос на том или ином уроке, перед моими глазами появлялась нужная страница из учебника". Глядя на нее, никому иному в классе не видимую, мальчик вслух читал написанное.
Успехи Эдгара по всем предметам были столь очевидны, что пришлось дядюшке Люциану перевести вскоре мальчика в середине учебного года в следующий класс.
Люциан не преминул сообщить эту потрясающую новость своему брату, отцу бывшего второгодника.
– Знаешь, Лесли, происходит нечто странное, – сказал он, смущенно покашливая, в разговоре с братом. – Чудится, мальчишка знает все книги наизусть. В ответ на любой мой вопрос он отвечает так, будто читает по книге. Но смотрит, отвечая, не в книгу, а прямо на меня.
Лесли Кейси, возвратясь после того разговора домой, спросил с любопытством у сына:
– Как ты делаешь это, парень, а?
– Да я просто сую книги под подушку и сплю на них, – сказал Эдгар. – А когда просыпаюсь, знаю все, что в них написано.
– Ты не шутишь, сынок?
– Нет. Сам не понимаю, в чем здесь фокус и как это происходит. Но оно происходит. Я учусь во сне.
Лесли Кейси ошарашенно покачал головой.
– Искренне надеюсь, ты не тронулся умом, – проговорил он, недоуменно почесывая рукой в затылке. – Да, от всей души надеюсь, что мозги у тебя не съехали набок
А спустя короткое время мозги у его сына чуть было и в самом деле не "съехали набок".
Мальчишки играли в мяч на спортивном поле возле здания школы. Среди них был и Эдгар. Мяч быстро перелетал из одних рук в другие. В один из моментов игры он очень сильно врезался в затылок зазевавшегося Эдгара. Подросток покачнулся, однако все же устоял на ногах.
Его поведение почти тотчас изменилось, словно от удара мячом по голове произошло легкое помутнение рассудка. То и дело мальчик беспричинно и глупо хихикал, строил рожи своим товарищам, а то вдруг начинал истерически хохотать. До сего дня ничего подобного за ним не водилось.
Возвращаясь из школы домой, Эдгар продолжал почти безостановочно похохатывать, прыгал в придорожные канавы, носился влево-вправо по проезжей части улицы с растопыренными в стороны руками.
Поведение подростка ничуть не изменилось, когда он добрался до своего дома.
Мать Эдгара в тот момент на кухне жарила зерна кофе. Она пришла в ужас, увидев, как ее сын вбежал с хохотом и жутким оскалом на лице в кухню, подхватил с плиты сковородку с недожаренными зернами, потом ринулся из дома во двор. А там начал, визгливо посмеиваясь, разбрасывать кофейные зерна по земле.
– Что ты делаешь? – спросила испуганно мать, выбежав следом за сыном на порог дома.
– Сею, ха-ха-ха, кофе! Пусть у нас на дворе, хи-хи-хи, вырастут кофейные деревья!
Лесли Кейси, вернувшись ближе к вечеру домой, хмуро выслушал рассказ своей супруги о "посеве" кофейных зерен, не менее хмуро понаблюдал какое-то время за продолжавшим беспричинно хихикать подростком. И мрачно заключил:
– Давно уже я подозревал, что у этого дурня мозги малость набекрень. И вот, пожалуйста, я был прав. Сегодня у нашего придурка окончательно поехала крыша. Завтра вызовем врача.
Обеспокоенным родителям с немалым трудом удалось уложить мальчика, дергающегося в нервном возбуждении, в постель.
Едва Лесли Кейси укрыл сына одеялом, как тот вдруг мгновенно успокоился. Негромким, расслабленным голосом он настойчиво попросил:
– Срочно поставьте мне на всю ночь припарку на затылок. Я получил удар мячом по голове. Если не поставите припарку, к утру я полностью сойду с ума. А если поставите, выздоровею.
Произнеся эти слова, Эдгар уснул крепким сном.
– Ну? – повернулся Лесли Кейси к супруге. – Что будем делать, дорогая?