На первых ролях
Шрифт:
– Спокойной ночи всем. Я ужасно устала. Подумайте только, в Нью-Йорке уже около четырех утра. Боюсь подумать, который час в Лондоне!
– Я лично совсем не хочу спать. А ты, Челси? – спросил Уилс.
– Я тоже, – согласилась Челси. – Пойдем на кухню, перекусим?
– Ни за что! – заупрямилась Маргарет. – Утром увидимся. Когда в этом доме завтракают?
– Когда пожелаем, но лучше встать пораньше, до Анахейма довольно далеко.
Как только они остались одни, Уилс взял Челси за плечи, повернул лицом к себе и, не говоря ни слова, обнял и начал целовать, медленно, едва прикасаясь губами, и Челси, никогда не
– Господи, как хорошо, – прошептала Челси.
– Знаю. Я мог бы провести всю жизнь здесь на кухне, лишь бы ты была рядом. Ты такая красивая, Челси, еще красивее, чем я представлял, – прошептал Уилс, приподнимая подбородок Челси кончиком пальца и глядя ей в глаза. – Ты когда-нибудь думала обо мне?
– Ты всегда был со мной, Уилс. Только когда я увидела тебя сегодня в аэропорту, поняла, что ты значишь для меня.
– Я хочу, чтобы ты вернулась в Англию со мной. Невыносимо думать, что мы снова разлучимся, – тихо сказал Уилс, почти касаясь губами ее губ.
Поцелуи становились все горячее. Уилс и Челси не могли оторваться друг от друга, разомкнуть объятия; кольцо рук сжималось все теснее, пока оба не забыли о всякой сдержанности, и Челси предложила подняться к ней.
Крепко держа Уилса за руку, она повела его по задней лестнице и коридору мимо спальни матери. Когда они наконец оказались в комнате Челси, девушка первым делом заперла дверь. Схватив ее в объятия, Уилс прошептал:
– Ты уверена, что хочешь этого, Челси?
– Да, Уилс, да, больше всего на свете, – ответила она, расстегивая его рубашку длинными гибкими пальцами.
Когда вся одежда лежала на полу у их ног, оба постояли несколько секунд, не прикасаясь друг к другу, словно завороженные открывшейся красотой.
Челси была потрясена. Она никогда еще не видела обнаженного мужчину и, уж конечно, в жизни не видела мужчину в столь возбужденном состоянии.
– Ты прекрасна, Челси, – вздохнул Уилс, – еще прекраснее, чем в моих снах.
Челси откинула покрывало; они легли на белоснежные простыни. Уилс осторожно провел кончиком пальцев от ложбинки на шее, до груди, обвел розовые, задорно торчащие соски; рука скользнула вниз, к золотистому треугольнику волос, и Челси еле слышно сказала:
– Уилс, я еще никогда… Ты должен мне помочь.
– О Господи, Челси, кажется, мой сон сбывается, – прошептал он.
Они любили друг друга, медленно, нежно, и хотя при первом резком толчке Уилса Челси охнула от боли, вскоре оба забылись в порыве страсти, унесшей их в сумасшедшем полете на вершину блаженства.
По-прежнему не размыкая объятий, Уилс тихо сказал:
– Я люблю тебя, Челси. Всегда любил. Пообещай, что мы никогда не расстанемся.
– Я тоже тебя люблю.
– Выйдешь за меня в следующем году, когда закончу университет?
– О да, Уилс, я хочу, чтобы мы всегда были вместе. У меня никогда никого не будет, кроме тебя, – почти всхлипнула от радости Челси.
– Тебе не жаль будет оставить семью и все, что у тебя здесь есть и жить со мной в Англии? Мне нельзя уезжать оттуда, я единственный сын в семье.
– О Господи, Уилс, нет на земле того места, где я хотела бы жить без тебя. Я всегда любила твою семью и буду счастлива разделить с тобой жизнь.
Только в шесть утра Уилс наконец возвратился к себе.
– Я знаю, сейчас эра сексуальной революции и все такое, но не хочу неприятностей с твоей семьей, дорогая, – сказал он на прощанье. – Наверное, нужно держать нашу связь в тайне до тех пор, пока я не сделаю официального предложения.
– Не хочу, чтобы кто-то знал… Даже Маргарет. Обещаешь Уилс?
– Это только наш секрет, – прошептал он.
Челси встала и проводила его до двери. Долгое сладкое мгновение они стояли на пороге спальни, тесно прижавшись друг к другу, словно боясь лишиться вновь обретенного счастья. Челси, никогда не знавшая ни любви, ни нежного прикосновения мужчины, была потрясена восторгом и наслаждением, испытанными в объятиях Уилса.
Исполненная новой, неизведанной доселе мудрости, она поняла, что все это время ее чувства спали и были разбужены только блаженством, которое можно найти лишь в любви другого человека.
Когда они наконец поцеловались в последний раз и Уилс нехотя отстранился от нее, Челси ощутила невыносимую муку от разлуки с любимым. Глядя вслед идущему по коридору Уилсу, Челси с какой-то особенной остротой поняла: жизнь необратимо изменилась и теперь уже никогда не будет такой, как прежде.
ГЛАВА 45
После злосчастного разговора с Сэнди Шапиро, Хилда так и не смогла уснуть. Все демоны, встреченные в жизни, теперь вернулись, чтобы изводить ее. Хилда в тревоге металась по кровати. Худшей ночи ей еще не приходилось переживать. Как могла она быть такой дурой?!
Она встала, как только первые лучи солнца едва пробились на горизонте. Во время схватки с Серджио самым главным для нее было спасти себя. Но именно теперь ее жизнь и цента не стоила! Если этот дневник попадет в прессу, множество людей пожалеют о том, что Серджио не сумел ее прикончить.
Быстро одевшись, Хилда выписалась из отеля и поехала домой в такси. Если муж настолько глуп, что вздумает вернуться, она встретит его на пороге. Однако, едва очутившись дома, Хилда помчалась наверх, вынула из ящика с бельем маленький револьвер и спрятала в сумочку. Если Серджио и в самом деле появится, придется пригрозить ему, коли не захочет слушать разумных доводов.
«Какая ирония». – Подумала Хилда.
Она купила револьвер на всякий случай, когда жила одна, но, выйдя замуж, естественно посчитала, что здоровый сильный мужчина всегда сможет защитить ее и оружие больше не понадобится.
И что теперь? Как избавиться от этого человека, угрожавшего не только Хилде, но и множеству людей, чьи имена упомянуты в дневнике?
Хилда подняла трубку и позвонила Сэнди, чтобы сообщить где находится:
– Сэнди, я решила вернуться домой. Если Серджио взбредет в голову показаться, я желаю встретить его… на пороге.