На первых ролях
Шрифт:
– А обо мне, кажется, забыли?
Челси запрокинула голову дальше, еще дальше… пока не уставилась в голубые глаза молодого человека, возвышающегося над толпой. Маргарет изменилась, правда, но Уилс преобразился. Один взгляд на него – и прежние чувства вновь ожили. Он больше не казался худым. Под безукоризненно сшитым костюмом английского покроя бугрились мускулы. Широкие плечи, узкая талия… Он гораздо выше отца, румяное загорелое лицо контрастирует со светло-каштановыми волосами, густые брови и длинные ресницы обрамляют пронзительно-синие глаза.
– Это
– Во плоти – заверил он, целуя ее. Это был не долгий, страстный поцелуй, а легкое, дружеское прикосновение, потрясшее, однако, Челси до глубины души.
Впервые в жизни она поняла, почему люди вечно придают такое значение сексу. Несколько долгих мгновений молодые люди просто глядели друг на друга и, возможно, так и не сумели бы оторвать глаз, если бы не вмешательство Маргарет.
– Вы, двое! Уже! Придите в себя, у вас еще полно времени для этого! Лучше пойдем получим багаж и в путь! Не хочу потратить зря ни минуты из наших драгоценных дней в Калифорнии!
Неожиданно вспомнив о своих обязанностях хозяйки, Челси рассмеялась:
– Просто не могу представить, что вы так повзрослели! Наверное, мне казалось, что только здесь время идет, а в Англии стоит на месте… А может, хотела, чтобы все оставалось совсем как прежде.
– Ну уж ты точно изменилась, Челси, – объявила Маргарет, когда все трое направились к багажной стойке.
– Ты в самом деле так считаешь? Я чувствую себя неуклюжим подростком рядом с хорошо одетыми взрослыми. Большую часть жизни я провожу в лохмотьях.
– Как думаешь, удастся нам купить такие джинсы, как у тебя? – спросила Маргарет. – В Англии это последний крик моды.
– Конечно! А теперь давайте багажные квитанции. У меня здесь автомобиль с шофером, водитель обо всем позаботится.
Когда они наконец приехали домой, Челси облегченно вздохнула, увидев, что Леверн уже ушла. Показав гостям их комнаты, она сказала, что горничная распакует чемоданы.
– Не хочу торопить вас, но, когда освободитесь, спускайтесь вниз, в патио, [23] выпьем чаю, ладно?
– Вы часто пьете чай, или это специально для нас, британцев? – лукаво осведомился Уилс.
Челси рассмеялась.
– Только для вас. Но кухарка сделала великолепное печенье из гранолы. [24] Заморите червячка, отдохнете, и решим, как провести эти дни.
Однако Маргарет отказалась:
– Если не возражаете, я бы хотела принять душ и переодеться во что-нибудь поудобнее.
23
Внутренний дворик.
24
Подслащенная овсянка с орехами и изюмом.
– А я сейчас спущусь, – поспешил заверить Уилс, улыбаясь и подмигивая.
Вскоре они уже сидели около бассейна за столиком под огромным зонтом. Челси наконец смогла рассмотреть свою старую любовь. И хотя еще десять лет назад она считала его необычайно привлекательным, теперь поняла, что перед ней самый красивый мужчина из всех, когда-либо виденных. Поднося к губам чашку, Челси старалась скрыть охватившее ее странное волнение.
Чуть прищурившись на солнце, Уилс объявил:
– Видно, придется немедленно купить темные очки, иначе я ослепну. В старом туманном Лондоне не привыкли к такому яркому свету.
– Боюсь, здесь их придется носить круглый год. Последовало минутное молчание, но Уилс, неожиданно протянув руки, сжал ладони Челси и поднес к глазам.
Челси застыдилась коротких ногтей и белых пятен на коже от постоянной работы с кислотами и попыталась вырваться, но Уилс не отпускал.
– Не надо, – пробормотала она, – у меня такие уродливые руки. Я ведь делаю украшения – в таких условиях почти невозможно ухаживать за кожей.
– Они прекрасны, – мягко сказал Уилс и, поднеся кончики пальцев к губам, поцеловал каждый по очереди.
Челси внезапно ощутила, как самая глубинная часть души, так долго спавшая, внезапно пробудилась, и вздрогнула от бурно нахлынувшего прилива чувств.
– Уилс, – отчаянно охнула она, – что ты делаешь? Словно не слыша Челси, он начал говорить, так тихо, что ей пришлось напрягать слух.
– С самой первой нашей встречи в Эшфорд-Холле ты стала для меня единственной девушкой на свете, Челси. Я мечтаю только о тебе. Ты – та, которую я держал в своих объятиях, ласкал, любил… За последние годы у меня было много женщин. Я целовал их, занимался любовью, но только ты являешься мне во сне.
– Уилс… я не знаю, что сказать, – прошептала, заикаясь, Челси, чувствуя неловкость от слишком уж откровенных слов и раздираемая собственными непрошеными эмоциями.
Совсем еще неопытная в любви, она была так не уверена в себе!
– Знаешь, почему мы приехали именно сейчас, Челси? Девушка покачала головой.
– Моя семья настаивает, чтобы я женился на девушке, с которой встречаюсь. Она очень милая, хорошенькая, превосходная наездница и любит лошадей, почти как я. Я посчитал, что будет просто непорядочно вводить ее в заблуждение, если не смогу выкинуть тебя из головы, и, поскольку ты никак не хотела приехать к нам… решил явиться и все выяснить сам, пока наши отношения не зашли слишком далеко.
Сама мысль о том, что Уилс полон романтических мыслей о ней, потрясла Челси. Жизнь ее была полна повседневных забот и тревог, настолько, что они оттеснили все лирические светлые воспоминания о семье Эшфордов в отдаленный уголок памяти. Прошлое не имело никакой связи с реальностью и с миром, в котором теперь жила Челси. Она никогда не представляла, что Уилс может быть каким-то образом связан с ее будущим. Шутливые обещания Маргарет самой выбрать невесту брату были всего-навсего детской, давно забытой болтовней.