На плечах добра и зла
Шрифт:
Зачитавшись, девушка не услышала шагов. Зашли в келью матушка и рыцарь.
— Высочайшим повелением…
При звуках его голоса Зоя вздрогнула и уронила книгу. Настоятельница рассеянно глянула — видно, не до того, — и махнула, мол, уходи. Но рыцарь смотрел на девушку синими глазами, и недобрыми были эти глаза.
Уходя, девушка услышала, как он спрашивает:
— Кто такая?
— Послушница, Зоя. Так о чем вы говорили, достопочтенный Томаш?..
Значит, Томаш. Сенные девки шептались дома, что мужчину можно приворожить, только если имя его знаешь. Надо, мол, украсть у него прядь волос, ночью забраться в тихое место, запалить свечу и произнести заветные слова. «Вечно мне в голову лезет всякая чушь», — улыбнулась девушка.
Когда он явился в следующий раз, то не пошел сразу к матушке. Стоял во дворе, смотрел, как послушница воду несет. А она так о нем задумалась, о Томаше, что его-то и не заметила — столкнулась и воду разлила, вот напасть. Попросила прощения, покраснела так, что щеки будто кипятком ожгло, и заторопилась, но он остановил. Стал расспрашивать — как живешь, откуда родом, готова ли стать монахиней — и все оглядывал девушку с головы до ног. Ей почему-то было неуютно, да она и не знала, как ответить на последний вопрос. «Готова ли? Если все не так делаю. Выходит, не готова», — расстроилась Зоя.
Она не решилась, конечно, ему это сказать, но опять залилась горячей краской. Томаш сурово проговорил, что молиться надо больше, усерднее, и отпустил. Только пальцы его странно сжимались и глаза потемнели. Зоя шла, не чуя ног, и спиной чувствовала, что он на нее смотрит…
Уже наступило лето, когда отправили их — Зою и наставницу-монахиню — в город, купить кое-что для нужд монастыря. На площади случилась неожиданная остановка — там оказалось столько людей, что посланницы долго не могли протолкаться на ту сторону. В центре Зоя углядела Томаша. Он хмуро смотрел на возбужденную толпу, но ей казалось— прямо в ее глаза. Рядом с ним палач в черном мешке на голове, с блестящими в прорезях глазами, делал свое дело.
Слава богу, голову не рубили и не жгли никого — хлестали кнутом человека, привязанного к столбу. Спина его сочилась кровью, при каждом ударе вздрагивала, а потом перестала. «Смерь еретикам!» — крикнул кто-то в толпе. Но дальше Зоя уже не смотрела, потому что они, наконец, пересекли площадь и зашли в лавку.
Наставница-монахиня знала все, и вечером того же дня девушка решилась спросить, кто такие еретики. Та только головой качала — не знать элементарных вещей! Но рассказала о преступниках, творящих зло, о богохульниках и двоеженцах.
— А ведьм секут?
— Ведьм жгут на кострах! — голос тихой монахини стал твердым, как стальной клинок.
— Почему на кострах? — прошептала Зоя.
— «Кто не последует за ним, тот, как ветвь сухая, будет отброшен и сожжен», — процитировала наставница. Послушница не смогла вспомнить, откуда цитата, но уточнять не решилась.
Скоро все в монастыре говорили, что в городе будут жечь ведьму. При этом, конечно, крестились, но как-то радостно. Много ли развлечений у монашек? Но Зоя подумала, что не смогла бы смотреть, как умирает живая душа, да еще такой страшной смертью.
Как-то вечером она встретила Томаша у ворот и удивилась, что он явился так поздно. Рыцарь-священник стоял совсем рядом, долго молчал, а потом наклонился к ней, будто хотел поцеловать, и тут же отпрянул. Утерев лицо, хотя было не жарко, он мрачно сказал, что завтра будет казнь, и чтобы она обязательно пришла. И удалился.
А назавтра Зое и правда пришлось идти на площадь, потому что послали по делам. Снова шумела толпа, а в центре площади были дрова, столб и привязанная к нему полная женщина с измученным лицом и в одной рубахе.
— За что ее? — шепнула девушка соседу, который улыбался, предвкушая представление.
— Ведьма, — коротко бросил он.
— А что сделала?
Он глянул на нее недоуменно, но ответил:
— Повитуха она известная, не знаешь, что ль? А, ты из монастыря, — кивнул он, глядя на ее темную суконную одежду. — Так жена главы померла при родах и ребенок с ней. Ясное дело, повитуха постаралась.
— Как постаралась?
— Да ты сама подумай! Сглазила!
Женщина невидящими глазами смотрела перед собой, но когда подошел палач с факелом, и вокруг одобрительно загоготали, заулюлюкали, повитуха встрепенулась и закричала:
— Не виновна! Не виновна!
Но ее вопли перекрывал шум толпы и казалось, что она кричит: «Виновна!».
Проглотив вставший в горле ком, Зоя собиралась уже бежать прочь, но увидела Томаша. Он стоял недалеко от столба, улыбался жестоко и страшно, а потом развернулся и все увидел — и ее белое лицо, и ее бегство.
Вечером он снова пришел к монастырю, позвал к воротам, глянул мрачно и вдруг схватил ее за руку. Девушка вздрогнула.
— Приворожила, — глухо зарычал он и внезапно потащил в сторону сараев.
Зоя стала вырываться. Тогда он остановился и, задыхаясь, как от бега, прошипел:
— Видела, что бывает с ведьмами?
Девушка продолжала выдирать руку, но он держал.
— Крепко пожалеешь.
Отбросил руку с отвращением и исчез в сумерках.
А утром за ней пришла стража.
* * *
Ведьмы жили вместе не первое столетие. Да, ученичество затянулось. Строго говоря, Яя уже давно должна была отделиться, но оставалась бесшабашным подростком, и Зоя Никитична предпочла еще некоторое время нести за нее ответственность. Сама же приручила, в прямом смысле — Яю действительно ранили, когда она летала по полям и лесам в образе летучей мыши. Как я поняла, она вообще не отличалась рассудительностью, а в животном теле становилась чистой эмоцией. Старая ведьма подобрала, вылечила и стала учить. Но Яе все хорошо, что весело, а что сложно — скучно. Так она и порхала по жизни, что девчонкой, что мышкой. В человечьем облике на вид ей можно было дать лет семнадцать, и мужчины наверняка теряли волю, если она хотела, — и любители нимфеток, и «ровесники»: детская непосредственность, юное тело и ни-ка-ких предубеждений.
Зоя Никитична к мужчинам относилась довольно равнодушно. И на свете жила подольше, и вообще в них особенно не нуждалась. Разве что одну ночь в году.
— Мужики — народ ненадежный, — объясняла она. — Даже наш Пан.
Пан был, по словам Зои, хедхантером. Она, конечно, не так выразилась, но суть дела от этого не менялась: Пан находил потенциальных ведьм, давал им выбор и инициировал. Только я еще не была знакома, но заранее робела. Вдруг он на меня посмотрит профессиональным взглядом и решит, что я не гожусь? Мне с мужчинами всегда не везло, ни на работе, ни в личной жизни.