На пороге чудес
Шрифт:
Томас сказал Беноиту эти две фразы по-португальски, и Беноит произнес их близкий перевод на языке лакаши. Стоя на пристани, они повторили эти фразы много раз.
Марина молилась всем сердцем, чтобы тот давний лингвист оказался прав и что неинтересный для него язык лакаши относится к той же группе, что и языки соседних племен. Правда, она сомневалась, что тот лингвист сталкивался когда-нибудь с племенем хуммокка…
Заучивать фразы Томасу, Марине и Беноиту мешали лакаши. Беноит пытался объяснить своим соплеменникам, что дары и белый человек их не касались.
Трудолюбивый мозг Марины запечатлел каждый слог непонятного языка — «Мы привезли вам подарки» и «Отдайте нам белого человека».
— Пора отплывать, пока не прибежали остальные, — сказал Томас. — Потренируемся в дороге.
— Мне надо взять немного воды, — сказала Марина, оглядывая лодку. — И шляпу.
Томас спрыгнул на пристань.
— Сейчас я все принесу, — сказал он и кивнул на лакаши. — Только не пускайте их на палубу. — Он повернулся и помахал ей рукой, и в этот момент Марина поняла, как легко можно избавиться от присутствия на лодке Томаса.
Внезапно она представила его мертвым, со стрелой в груди, и содрогнулась.
Как она может рисковать жизнью супруга миссис Нкомо, отправляясь на поиски супруга миссис Экман?!
Она ударила Истера по плечу и велела ему заводить мотор, а сама спешно отвязала веревку.
Когда они отплыли от берега, Беноит что-то прокричал ей, показывая на место, где только что стоял Томас Нкомо, и тогда она спихнула его в воду.
Вероятно, Истер подумал, что у Марины истерика, раз она столкнула с палубы его друга, и прибавил скорость.
Целых четыре часа они не видели никого — ни мужчин в долбленых лодках, ни детей в каноэ. Иногда мимо них проплывало дерево с испуганно кричащими обезьянами, или мимо лодки пролетала серебристая стая воробьев, но в остальное время они плыли в одиночестве.
Марина очистила апельсин и дала половину Истеру.
У них было арахисовое масло и корзина галлюциногенных грибов.
Марина стояла у правого борта и неотрывно глядела на берег, пытаясь вспомнить, где находится тот самый приток, куда они должны свернуть.
— Видите ту реку? — сказал ей недавно Ален Сатурн. — По ней вы попадете к племени хуммокка.
Когда она наконец увидела тот самый приток, она похлопала Истера по плечу и махнула рукой вправо.
Река, на которой жили племена лакаши и жинта, была притоком Рио-Негро, и в нее впадали эти безымянные притоки.
Поначалу Марина радовалась, что оставила на берегу Томаса и Беноита, но, когда они свернули в узкий приток и плыли по нему, ей вдруг захотелось, чтобы рядом с ней оказались все — Сатурны, Буди и даже доктор Свенсон на груде одеял. Она пожалела, что не позвала с собой всех лакаши и что они не плывут за ней в своих долбленых лодках. Если безопасность как-то связана с числом людей, то она и Истер подвергались огромной опасности.
Над устьем речки сомкнулись джунгли, и через несколько минут она уже не видела выхода в большую реку. В некоторых местах деревья, росшие на противоположных берегах, переплетались кронами, образуя непроницаемый полог.
Марина представила себе, как Барбара Бовендер и мистер Фокс молча стояли на корме за спиной Милтона и раздумывали, правильно ли они свернули в этот приток.
Истер сбросил скорость, лодка спокойно скользила по речке, оставляя за собой лиловатый дымок.
Так они плыли около часа, вокруг них были такие же джунгли с такими же деревьями, как везде.
Потом берега раздвинулись, а через час снова сузились.
Теперь Марина стояла возле Истера, положив руку на его спину.
— Хорошо бы приплыть до темноты, — сказала она вслух. Звук голоса, даже собственного, ее успокаивал.
Внезапно на них обрушился град стрел!
Некоторые со стуком ударялись о палубу, другие падали в воду.
Истер хотел увеличить скорость, но Марина схватила его за руку. Она заглушила мотор, обхватила руками мальчика и подумала: вот результат того письма, которое мистер Фокс принес к ней в лабораторию: эти стрелы, жара и джунгли…
Они с Истером глядели в густую листву.
Град стрел прекратился.
Марина открыла рот и прокричала на языке лакаши первую заученную фразу, надеясь, что она правильно ее запомнила.
«Мы привезли вам подарки!»
Она повторяла ее как можно громче.
— Мы привезли вам подарки!
Это было смехотворно и жалко.
В ответ — ни слов, ни звуков. Единственные звуки исходили от них самих.
Перед ними безмолвно высилась стена деревьев.
Марина завела мотор, чтобы течение не относило их назад. Тогда в трех футах от них снова упали стрелы, и Марина приняла это за добрый знак. Если бы хуммокка хотели попасть в цель, они без труда бы попали.
Она все еще обнимала Истера и считала секунды по собственным ударам сердца.
Шли минуты.
Под пение птиц Марина снова прокричала, обращаясь к джунглям, заученную фразу, и она эхом разнеслась среди деревьев. Листва раздвинулась, из зарослей вышел один мужчина, потом другой.
Они подозрительно разглядывали ее.
Вскоре на берегу собралось человек тридцать, со стрелами, в набедренных повязках из листьев и с желтыми, как у канарейки, лбами. За мужчинами вышли женщины, держа на руках детей; на их лицах не было краски.
Марине вспомнился отец, расхваливавший достоинства понтонной лодки, но на воде это была лишь плавучая сцена.
Они с Истером стояли перед хуммокка совершенно беззащитные. Она ждала, когда ей станет страшно, но страха не было.
Наконец-то она здесь.
Именно сюда она стремилась попасть с самого начала и не хочет ждать целую вечность.
Она не заглушала мотор, чтобы удерживать лодку на месте.
Индейцы глядели на нее, она на них. Она загородила своим телом Истера и подняла кверху корзину с грибами. Несколько штук она бросила в сторону берега, но они спланировали на воду, словно горстка голубых пушинок. Она поставила корзину и очень медленно извлекла из коробки апельсин, покрутила его на вытянутой руке, замахнулась, подождала немного, а потом метнула и угодила в середину толпы. Индейцы с опаской отскочили от оранжевого плода и озадаченно уставились на него.