На пороге войны
Шрифт:
— Даже не думай, что можешь забрать их у меня, приятель! — голос агента звучал так, будто проходил через толщу воды. — Я слишком многим пожертвовал ради этого задания!
Харсин активировал меч. Сделал несколько вдохов и выдохов, чтобы вернуть дыхание в норму.
Итак, план.
***
— Значит, Кендри Мон убил другого агента, присвоил себе добытый им диск с данными и убрал остальных с дороги ради повышения и хорошей премии. Интересно, — лорд Даэр наблюдал через обзорные окна, как корабли занимают боевые позиции.
— Сдал
— Мон тебе всё рассказал?
Харсин улыбнулся уголком рта.
— Неохотно. Он начал лгать с момента нашего знакомства, поэтому я тщательно убедился в правдивости каждого сказанного им слова. Вот только… Он был ведом своими амбициями, поставил цель и почти достиг еe, не обращая внимания на жертвы и ущерб, и всё же им трудно восхищаться.
— Он был недальновидным болваном, — чистокровный неприязненно сощурился. — Поставил личные интересы превыше общих, но забыл, что иногда общие интересы — это интересы единиц. Служить слабому государству, равно как и править им, — удел таких же слабых, а его рискованные действия не добавили Империи никакой силы. Ему не дано было этого понять, но тебе лучше запомнить. Я помогу.
С пальцев Даэра сорвалась такая сильная молния, что Харсин, не предвидевший нападения, согнулся пополам, но сумел удержаться на ногах.
— Ты сделал то же самое, — Даэр встряхнул рукой, концентрируя ещё Силу. — Твоя миссия состояла из одного предложения, ученик! Одного!
Второй заряд действительно был больнее и продолжительнее первого. Он заставил Харсина рухнуть на колени и попытаться направить всю энергию в барьеры, чтобы хоть как-то оградиться от подобной пытки, которая под конец стала казаться невыносимой.
— Какая часть фразы «беспрекословное подчинение» ускользнула от тебя? — повелитель повысил голос. — Я разве упомянул, что ты должен по возможности не пренебрегать данными? Нет! Ты предпочёл сделать из миссии приключение для себя!
Третья молния, в которую Даэр, вероятно, вложил немало гнева, вынудила осознать, что невыносимость молний Силы — весьма относительное понятие. Кожа кипела от нестерпимой боли, барьеры никак не спасали, а сознание стремительно угасало. Казалось, что до смерти осталось всего небольшое усилие со стороны мастера. Но, когда к Харсину начало понемногу возвращаться мироощущение, он понял, что Даэр давно стоит напротив без движения.
— Мне не доставляет удовольствия тебя наказывать, — его ярость исчезла словно по щелчку, как и появилась. — Но твоя задача — делать, как сказано и в каком объёме сказано. Я не буду ждать, когда твои вольности приведут к катастрофе. Запомни и это.
Возражений у Харсина было заготовлено много, но он, поднявшись, лишь благоразумно покивал головой.
— Жив ты потому что выполнил задание, — Даэр преспокойно вернулся к созерцанию флота, который скоро утопит Эфидис в пламени. — Доложись коммодору Кансену — ему не хватает пилотов для истребителей. И не думай меня перед ним позорить.
6. Напарник
Даэр выписал широкий полукруг лезвием.
Она отбросила его к стене и выбила весь воздух из лёгких. Незримые плети, обхватившие горло, снова неумолимо потащили к центру площадки. Однако ученик, распалённый болью и злостью, избавился от влияния и сам вступил в бой, обрушив на мастера шквал превосходно отработанных атак. Даэр отразил их все, после чего опять перехватил инициативу, вынуждая защищаться от не менее безупречной серии. Во рту Харсина горел железный привкус крови и левая голень, кажется, минуту назад трещала совсем уж неприлично. Причин для остановки поединка существовало всего две: смерть одного из участников или желание мастера. До обоих вариантов было пока далеко.
— Много думаешь и много анализируешь, — чистокровный отошёл на три шага, давая ученику пространство для атаки. — Ты ситх или телохранитель очередного дипломата? Прекрати пялиться на мечи!
Сложнее всего было подчинить страх. Он настойчиво лез в голову, шепча, что если не концентрироваться, то чистокровный просто закончит бой за секунды. Лезвие меча Даэра рассекало воздух в считанных сантиметрах от тела, слепя ярким пламенем максимума мощности. Такой спарринг мог закончиться не меньшими увечьями, чем настоящая дуэль.
— Я могу убить тебя в любой момент, так к чему бояться неизбежного? — Даэр опять перешёл в нападение, безошибочно считывая настроение ученика.
— Страх питает мощью, — Харсин провёл неожиданную контратаку, отклонив меч соперника так сильно, что лезвие оставило горелую полосу на полу площадки. Даэра заинтриговало.
— Страх — слабый компаньон, — глаза повелителя блеснули алым огнём, когда он обрушил на ученика последовательность тяжёлых и размашистых ударов. — Страх — удел отчаявшихся, — обороняться стало сложно, и Харсин начал отступать к стене. — Загнанных в угол детей, — вторая серия далась ещё труднее. Одновременно с попытками защититься он понял, что Даэр воспроизводит ту же ситуацию, что в прошлый раз закончилась неделями лечения. — Страх ещё ни разу не позволил тебе победить. Но что придало сил?
Выстоять под яростной бурей атак помог лишь собранный по капле и переплавленный в Силу гнев. Харсин черпал его отовсюду: из высокомерно-жестокого взгляда мастера, из ноющей боли, всё ещё пронзающей грудную клетку, из воспоминаний о всех несправедливо понесённых наказаниях и издёвках. Из воспоминаний о своём поражении и милости, которую эта надменная чистокровка решила ему оказать. Которую пришлось оказать.
Гнев наполнил до краёв, и тогда ясно вспомнилось чувство, испытанное в тот момент, когда сил бояться уже не осталось. Ответ пришёл сам.