На пути к Бесстрашию
Шрифт:
Иное дело Пэил. Он, если угодно, был полной противоположностью Тернола. В спорах предпочитал отмалчиваться. Не обладал ни храбростью, ни гибким тактическим умом, и многим казалось странным, что на протяжении пяти лет ему удавалось сохранять за собой должность командира конницы. Ходили слухи, что это благодаря родственным связям с каким-то могущественным чиновником, но как оно было на самом деле никто не знал. Высокий и худощавый, вечно говоривший невпопад, он был белой вороной среди офицеров. С его мнением, конечно, считались, но не более, чем того требовали формальности.
Вот и сейчас он скромно стоял в сторонке, лишь изредка поглядывая на грозного Тернола, что, закинув руки за спину, чинно расхаживал по шатру. Между ними явно произошёл конфликт, о природе которого можно легко догадаться. Пэил, видимо, хорошенько «получил» за своих конников, так безрассудно бросившихся в погоню за орками. И только сидевший на кресле Виллиниал казался безмятежным. А ведь именно он являлся командиром той сотни, в которой служил Прайтизи, и при судебном разбирательстве, избежать которого почти невозможно, ему тоже влетит. Не так сильно, как десятнику, но всё же…
– Приветствую, командиры! – вытянувшись в струнку, отчеканил Хилил.
– Перейдём сразу к делу, – начал Тернол, одарив десятника испепеляющим взглядом. – Это ты отдал приказ к наступлению?
– Да.
– Держи себя в руках, Тер, – ещё успел попросить Виллиниал, но было поздно.
– Что «да», безмозглая ты скотина! – заорал сотник, и стоявший позади него Пэил аж вздрогнул от неожиданности. – Какого, спрашивается, хрена ты о себе возомнил?!
– В сложившейся ситуации…
– В сложившейся ситуации ты по уши в дерьме! Сорок человек убитыми, более сотни раненых! Слышишь, десятник, более сотни! Мы, мать её, армия, или полевой госпиталь?! Половина из них помрёт прежде, чем наступит рассвет, другая половина будет висеть на наших плечах весь остаток пути, сковывая мобильность, ограничивая возможности. Противник же не разбит, и даже не понёс хоть сколько-то значимых потерь. Чуешь, герой, чем это может обернуться?
– Нечего вешать на меня всех собак! – вспыхнул Прайтизи. – Конницу нужно было спасать, и я сделал то, что следовало делать сотникам!
– Что, гнать солдат на убой?! – негодующе воскликнул Тернол. – Значит, пока мы совещались, пытаясь найти единственно верное решение, какой-то выскочка всё обдумал, и повёл за собой людей! Да чем ты лучше по собственной глупости угодивших в беду конников, и их придурковатого командира?
– Я попросил бы вас следить за словами! – возмутился Пэил.
Тернол повернулся к нему, и, усмехнувшись, высокомерно ответил:
– Даже твои солдаты тебя не слушают, с чего я должен?
Командир конницы, покраснев, и не говоря больше ни слова, чуть ли не выбежал из шатра. Его чувства можно было понять. Выслушивать оскорбления и без того нелегко, а тут ещё в присутствии простого десятника…
– Чего-то ты и вправду перегнул палку, – устало вздохнул Виллиниал.
– Учитывая, что он, – кивок головы в сторону Прайтизи, – числится в твоей сотне, перегибать здесь палку должен не я. Вообще удивляюсь твоей выдержке, Вил.
– Ну а что мне сейчас прикажешь делать?
– Отстранить его от занимаемой должности, для начала.
– Мы уже говорили об этом…
– Поговорим ещё раз! – насупился Тернол. – Если бы мои десятники позволяли себе подобное…
– Но речь не о твоих десятниках, верно? – поднимаясь с кресла, перебил Виллиниал. – Хватит давить на меня, я своего решения не изменю. Подождём, пока приедет Воил, он нас рассудит. Или, – сделав эффектную паузу, продолжил сотник, – ты смеешь настаивать?
Прайтизи смотрел на стоявших друг против друга командиров, и чувствовал, как воздух между ними искрится от напряжения. Коса нашла на камень. Тернол не привык к отказам, но сейчас ему пришлось столкнуться с человеком, умевшим стоять на своём, и чего ждать от такого столкновения десятник не знал.
Случилось, однако, то, что казалось самым неправдоподобным. Тернол отступил. Своеобразно, конечно, но всё же пошёл на попятную…
– Не армия, а стадо баранов! – прошипёл тот, и направился к выходу из шатра. Проходя мимо Хилила, он сильно толкнул его плечом, приостановился, небрежно бросил: – как только в лагерь прибудет Воил, сразу иди вешаться.
– Так точно, – с серьёзным выражением лица ответил Прайтизи, и прозвучало это издевательски.
Тернол лишь фыркнул, в бешенстве уходя прочь. Десятник и Виллиниал остались вдвоём.
– И откуда они только берутся? – усаживаясь обратно в кресло, заговорил сотник. – Один какой-то дёрганый, резкий как чихота, второй, Пэил, вообще никакой, размазня, одно что командир конницы. И оба убежали отсюда, словно истерички какие-то. Другие вообще на военный совет не явились. Прав Тернол, не армия, а бараны, и он первый из них.
Прайтизи молчал, не зная, что сказать. Как правило, офицеры не обсуждали друг друга в присутствии младших по званию, и неожиданная исповедь командира ввела десятника в некоторый ступор. Виллиниал, правда, вовремя спохватился, с чуть виноватым видом добавив:
– Но не будем об этом. Располагайся, – жестом руки он указал на неказистый, но удобный табурет с высокой спинкой, стоявший в стороне. Дождавшись, пока Хилил присядет, сотник усмехнулся, – и дёрнул же тебя чёрт геройствовать.
– Понимаете…
– Да всё я понимаю, можешь не объяснять. Просто очень уж большие потери… Интересно, а откуда зеленокожие знали, что наши войска окажутся столь недисциплинированными?
– Ну, я думаю, у них были основания так полагать.
– Хм, у тебя есть какие-то мысли на этот счёт? – заинтересовался Виллиниал.
– Есть.
Он начал подробно рассказывать о том, зачем противнику могло понадобиться похищать постовых, зачем зверствовать в деревнях. Хилил даже припомнил разговор со старым солдатом, который говорил: «если мне повстречается хотя бы один орк, я ему кишки выпотрошу». Теперь, когда десятник вслух озвучивал свою теорию, она казалась ещё более ясной, правильной. В мельчайших деталях он описал то безумие, что охватило войска при появлении волчьих всадников, и как безрассудно нилланцы бросались в погоню…