На пути к Полтаве
Шрифт:
К этому замечанию надо добавить, что при всех тактических недостатках русская армия одолела шведов не на пересеченной местности, а в открытом ровном поле, где прежде Карл и его армия не знали поражений. Шведское качество надломилось под тяжестью русского количества, подкрепленного растущим качеством.
Переволочина
…Вечером 28 июня остатки шведской армии покинули свой лагерь и двинулись к переправе через Днепр у Переволочины.
Всего выступили около 15 тысяч человек, преимущественно кавалерийские части. После всего пережитого король был очень слаб. Он велел позвать к себе Реншильда и графа Пипера. Ему сообщили, что их нигде нет. Командование было отдано Левенгаупту. Генерал понимал,
Шли в строю, соблюдая порядок, — привычка к дисциплине сделала свое дело. Русская кавалерия, посланная в погоню спохватившимся царем, уже висела на хвосте отступавших шведов. Царь посулил тому, кто пленит короля, — 100 тысяч рублей награды и генеральский чин. Куш был невиданный.
У местечка Кобеляки остатки армии встретил начальник шведского поста. Он заверил, что для переправы достать лодки будет нетрудно. Все вздохнули с облегчением. Тут еще одна приятная находка: в Кишенке, на берегу Ворсклы, близ ее впадения в Днепр, наткнулись на восемь больших паромов. Их тут же погнали к Переволочине.
Во второй половине дня 30 июня измученная армия подошла к Переволочине. Но напрасно солдаты и офицеры напрягали глаза в надежде увидеть тонкую нить спасительного понтонного моста, стягивающего оба берега Днепра. Его не было. Пуст был и берег — лишь несколько десятков лодок лежало на песчаной косе. Это был страшный удар. Рушились всякие надежды на спасение. Отчаяние охватывало войско, измученное, ко всему прочему, еще жарой и голодом.
Окружавшие Карла генералы стали уговаривать его немедленно переправиться через Днепр. Карл упорствовал. Он не только считал ниже своего достоинства бросать армию, но и намеревался в случае необходимости дать при Переволочине новый бой. Слабые возражения о неспособности солдат к сопротивлению были безапелляционно отброшены королем: «Они будут драться, коль скоро я прикажу им!» Однако уговоры и напоминания о королевском долге — пленение короля сделало бы Швецию бессильной — заставили его согласиться на переправу. Однако Карл поставил непременным условие движение армии в Крым, где он непременно встретит и возглавит своих солдат, — король и мысли не допускал о капитуляции. Кроме того, Карл потребовал, чтобы вместе с ним переправили раненых.
Всю ночь между берегами сновали лодки и плоты. Но переправлялись не одни раненые. Спасались, несмотря на запрет оставлять свои части, и здоровые. Шла настоящая борьба за места в лодках, исход которой решали сила и содержимое кошельков.
Карла переправили прямо в коляске, водруженной на две скрепленные барки. Согласно воле короля, дали места и раненым, но то были, в основном, офицеры. Не забыли о себе высшие чины и офицеры. Так сбылось предсказание Нострадамуса, который предвещал некой «северной стране» утрату своего могущества. На этот раз предсказание оказалось удивительно точным: угаданы были три позиции — кто бежит, как бежит и куда бежит.
Король, вдали от родины разбитый, В долины полумесяца бежит…Казаки Мазепы переплыли Днепр выше по течению. На правом берегу их ждал старый гетман, более других опасавшийся попасть в руки царя. Мазепе была уготована позорная казнь, первой частью которой должно было стать возложение на него ордена Иуды. Петр как бы исправлял свою ошибку, ведь Мазепа стал одним из первых кавалеров высшего ордена Андрея Первозванного. И тут такой конфуз!{15} «Кавалер», впрочем, должен был остаться «кавалером», но только нового ордена!
Мазепа ускользнет от погони. Измученный болезнями, а еще более крушением всех замыслов, старый гетман умрет на чужбине, в Бендерах в августе того же года. Всю накопленную злость царь выместит на запорожцах, не сумевших переправиться через Днепр. Их казнили люто и нещадно. Что касается сдавшихся и покаявшихся рядовых малороссийских казаков, Петр вернет их в поспольство,
Утром 1 июля, когда солдатам было приказано седлать лошадей, появились русские войска — драгуны, казаки и даже пехота, ядро которой составлял элитный Семеновский полк. Русских было меньше, чем шведов, — около 9 тысяч человек. Но это были русские после Полтавы!
«Мы опоздали. Меншиков уже за высотами», — печально вздыхали шведы, имея в виду прорыв к Крыму. То действительно был Меншиков. Светлейший прибыл в воинственном настроении. Однако боевые порядки шведов и их многочисленность несколько смутили его. Решено было попробовать заставить неприятеля сдаться без боя. Для этого пошли на хитрость: драгуны спешились, их лошадей отвели назад — они должны были изображать полноценные кавалерийские части. Плещущие на ветру знамена, несмолкаемая дробь барабанов, столбы пыли, батальонные колонны — все должно было свидетельствовать о подходе к переправе русской армии.
Начались переговоры. Приехавшие от Левенгаупта офицеры стали выяснять, не расположен ли Светлейший заключить мир на каких-то условиях. Меншиков ответил, что условие одно: капитуляция. Об этом сообщили Левенгаупту. Все смотрели на командующего: что ему сказал при прощании король? Левенгаупт не стал вдаваться в подробности и объявил, что его величество приказал держаться, сколько хватит сил. Однако стоило бросить взгляд на лица солдат, чтобы понять — этих сил уже нет.
Никто не решался произнести первым постыдное слово «капитуляция». Каждый знал: раз обронив его, уже ничем и никогда не смыть позор. Напротив, командиры частей заговорили о необходимости исполнить «свой долг и свои обязательства». Правда, многие тут же прибавляли, что за солдат они не могут ручаться, «понеже испуг и ужас среди них велики и навряд ли удастся управлять ими». Тогда решились на неслыханное — отправились выяснять настроение рядовых! Готовы ли они драться или желают идти в плен? Случай для шведской армии уникальный — этот вопрос задавали солдатам, развернутым в боевые порядки!
Бацилла поражения уже разъедала шведское воинство. Солдаты отвечали уклончиво: «Все будут драться — и мы будем». Появилась еще одна спасительная отговорка — нет пороха и пуль. Чувствовалось, что драться ввиду безнадежности мало кто желает. Многие солдаты, поодиночке и группами, не дожидаясь решения военного совета, уже перебегали к русским.
Левенгаупт снова собрал старших офицеров для вотирования — голосования. Большинство высказались за капитуляцию. В 11 часов к Меншикову прискакал шведский гонец от командующего. Армия принимает условия Светлейшего и складывает оружие.
К почти трем тысячам полтавских пленных прибавились еще 14 299 человек. Победителям достались 34 орудия и 264 знамени. Впрочем, существуют и другие цифры. Говорят о пленении почти 20 тысяч человек, включая сюда нестроевых, прислугу, ремесленников, членов семей офицеров и рядовых. Конечно, Переволочина — лишь ближнее эхо Полтавы. Но она доделала то, что не сумела сделать Полтава, — покончила со всей армией Карла XII.
Эхо Полтавы
Полтавскую победу праздновали шумно и долго. В Москве целую неделю гремели орудийные залпы и гудели колокола. Праздничные столы были поставлены прямо на улицах города. Но не это было апогеем торжества. Впереди была самая важная церемония — вступление победоносных войск в Москву и их прохождение под триумфальными арками. Власть презентовала себя как победителя, а императора — как триумфатора, творца новой России. Так создавался новый светский образ самодержавной власти, облаченной в сияющие доспехи или, если уж быть совсем точным, в скромный Преображенский мундир Петра I.