На пути в бездну
Шрифт:
Но они все еще были живы и не теряли надежду.
С момента глупой попытки побега прошло около недели, а если точнее — шесть ночей. И на седьмое утро Игнис проснулась с твердой уверенностью: сегодня что-то произойдет.
Она чуть отодвинула Блаклинт, сладко спавшую рядышком и смахнула прядку волос, опустившуюся подруге на лицо. Северянка сладко причмокнула, отчего ее пухлые губы едва не коснулись щеки Игнис. Огнерожденная улыбнулась — теперь она прекрасно понимала Тариваса: Блаклинт, и правда, была обворожительно невинна.
Огнерождення
В маленькое окошко пробивался приятный солнечный свет, воздух был свеж и чист, а снаружи доносились звуки просыпающегося замка. Если бы не решетки, то можно было подумать, что она все еще в Кастэллуме.
Воспоминание про дом и отца болью отдались в сердце, и огнерожденная постаралась упрятать их как можно глубже в сердце.
"Эти мысли делают меня слабой, а слабость ведет к гибели. Пока я сильна внутри, то могу бороться".
Бороться…
Глупое слово. Что можно сделать, находясь посреди столицы Ривеланда, да еще и в самом охраняемом месте? Ответ очевиден — ровным счетом ничего. Оставалось сидеть, точно дева, заточенная на вершине башни, и мечтать о принце, который спешит на помощь. При этих мыслях она почему-то вспомнила про Лариэса и снова загрустила.
Вот уж кто точно без раздумий бросился бы на помощь. Полукровка никогда не заботился о себе и всегда думал только о других.
"Лариэс, Лариэс, что же с тобой случилось"?
Ее размышления прервали звуки шагов, разносящихся по коридору. Шагов, которые обе девушки уже успели выучить наизусть. Игнис бросила короткий взгляд в сторону Блаклинт — северянка мгновенно проснулась и в ее глазах плескался ужас.
— Она идет, — одними губами прошептала стремительно бледнеющая водорожденная.
Игнис бросилась к подруге и заключила ту в объятья.
— Все будет хорошо, вот увидишь.
Дверь камеры распахнулась и к узницам влетела Кайса. Такой королева еще не представала перед Игнис ни разу.
— Нечего тут миловаться! — резко выплюнула она и, в два прыжка добравшись до кровати, отвесила огнерожденной мощную оплеуху, от которой голова девушки дернулась, а перед глазами заплясали разноцветные искры.
— Эта тварь… Эта тварь… Эта тварь…
Трясясь от ненависти и едва не брызжа слюной, Кайса как заведенная повторяла одно и то же. Наконец она взяла себя в руки и с ненавистью взглянула на Игнис, чья маска приняла на себя монарший гнев.
— Так не должно было быть… Слишком быстро, слишком просто, слишком легко! Он не может быть так могуч, не имеет права!
Самообладание вновь оставило королеву, и она с трудом перевела дыхание. Игнис все это время благоразумно молчала, а вот бледная от ужаса Блаклинт зачем-то открыла рот:
— Матушка, кто разгневал вас?
Неожиданно
— Меня очень, очень гневят непослушные девочки, которые не ведут себя так, как следует. Они должны быть хорошими, очень хорошими, да. И будут.
Игнис ощутила, как теряет контроль над своим телом, неведомая сила развернула ее и усадила лицом к Блаклинт. По широко распахнутым глазам подруги можно было понять, что та тоже взята под контроль.
Медленно, невыносимо медленно их губы двинулись навстречу друг-другу, и вот, когда уста двух принцесс почти соприкоснулись, волшебство перестало действовать и Игнис едва увернулась от поцелуя, чмокнув подругу в нежную, ароматную щеку.
Кайса звонко расхохоталась и произнесла уже нормальным голосом:
— Глупая строптивая девчонка. Но ты повеселила меня, а потому, так и быть, узнаешь новости о своем отце. Сегодня утром на Мариевых лугах произошло, пожалуй, крупнейшее сражение последних пятидесяти лет…
Глава 14
Шум. Невообразимый шум наваливался со всех сторон, оглушая и сбивая с толку, оставляя в кромешной темноте. Тысячи и тысячи ртов, исторгающих девизы, приказы, слова радости и призывы к мужеству. Тысячи и тысячи ног, мерно ступающих по земле. Десятки тысяч подкованных копыт. Оглушающий рев горнов и громогласное ржание. Звуки войны, так хорошо знакомые Таривасу и так сильно любимые им в былые годы, сейчас сбивали принца с толка, бросали его — оглохшего от этого многоголосья — во тьму, из которой не было выхода.
Очень скоро эти голоса начнут изрыгать проклятья и мольбы, хрипеть в предсмертной агонии, скоро гром пушек и аркебуз смешается с лязгом стали. Очень скоро симфония войны достигнет крещендо!
Таривас ощутил, как его коня ведут под уздцы — назад, прочь от звуков. К кругам. Мать будет держать центральный, двоюродный дядя — герцог Айнилас Вентис возьмет на себя левый флаг, а он сам — правый. Охотник лишил принца глаз, но не магии. Даже бирюзовому камню такое не под силу.
"И я заставлю тебя пожалеть об опрометчивом решении, тварь", — пообещал Таривас больше себе, нежели далекому врагу.
Магические круги стихийных чародеев — древнее и надежное средство собрать силу многих, дабы преумножить могущество одного. Для создания круга требуется хотя бы пять чародеев, владеющих одной стихией. У Дилириса в каждом кругу стояло по дюжине благородных мужей и дам, наделенных даром.
— Господин мой, — услышал Таривас голос одного из магов.
"Как там его, а, точно барон Тит Исилий… Захудалый колдунчик, мать которого осчастливил кто-то из моих двоюродных или троюродных дядьев".