На пути в Итаку
Шрифт:
Но это, разумеется, дело вкуса. Для тех, кому нужен отдых с активным общением, с повышенным комфортом и так да-лее, — другие отели, например «Marabout», расположенный неподалеку от старого центра Суса, со своей территорией и своими пляжиками, со своей жизнью, в том числе и русской. «Marabout» в этом качестве я отметил для себя однажды утром, сидя в экскурсионном автобусе, который объезжал отели Суса, собирая русских туристов, — и если обычно у входа в отель стояли двое-трое сонных молчаливых туристов, то у «Marabout» нас поджидала многочисленная, вполне проснувшаяся для жизни и активного потребления ее радостей компания русских.
Пляжи
Отличные. Великолепен городской пляж вдоль главной набережной Суса, хороши пляжи отелей. И даже в полудиком, как был у меня, состоянии берег замечателен — мельчайший светло-желтый песок, который не высыпается, а выливается потом из шлепанцев и кроссовок. Вход в воду — по выглаженному мелкими (больших я здесь вообще не видел) волнами песку. Вода прозрачная,
Говорят, правда, что тут бывают жгучие медузы, как у нас в Крыму. Мне не попадались (может, потому, что осень?).
Транспорт
Есть городские автобусы, но пользоваться ими неудобно — редко ходят. Хотя проехаться в автобусе, хотя бы раз, стоит, основные их пассажиры — школьники и студенты. Тунис страна молодая — здесь учится каждый третий. Сначала обязательных шесть лет в школе (обучение с шести лет), затем три года — малый лицей, потом еще четыре года — большой лицей (в просторечии «бак», от слова «бакалавр»). Отличившимся в учебе государство предоставляет возможность еще два года продолжать образование за границей (США, Европа, Россия, Китай). Ну и, соответственно, кто хочет и может, поступает в тунисские университеты. Все за государственный счет. И проехав десятка три, не меньше, городков и городов Туниса, я знаю, что самые заметные в каждом городе строения — это здание школы, затем — мечети, а уж потом — муниципальные учреждения. Так вот, в городском автобусе вы имеете возможность совершить еще экскурсию в этот молодой Тунис.
Самый же удобный здесь вид транспорта — такси. Такси относительно дешево, машин много, и я ни разу не ждал такси больше трех-четырех минут. При посадке на счетчике будет стоять 270 миллимов (в динаре 1000 миллимов, 1 динар — это около 24 рублей), ну а от центра Суса до моего отеля на окраине набивало чуть больше двух динаров.
Есть еще луажи комфортабельные микроавтобусы на шесть пассажиров. Это основной междугородний транспорт. Летит со скоростью не менее ста километров в час под восточную или европейскую музыку по широкой автостраде, дороги хорошие, машина идет плавно (я даже записывал на ходу, и ничего — ройлер не прыгал по бумаге), за окном — поля с оливами, невысокие горы вдали, стада овец, деревни, пальмы и так далее. Короче, к этой достаточно комфортабельной поездке прикладывается также и постоянно изменяющийся пейзаж Туниса. Плюс, если вы едете один (но ни в коем случае «не одна» — это все-таки мусульманская южная страна, и европейским барышням без спутника-мужчины путешествовать не стоит), вы почувствуете себя уже внутри Туниса, спутниками вашими будут исключительно тунисцы: арабы, или берберы, или угольно-черные негры. Общение с попутчиками в этой ситуации неизбежно — хотя бы несколько фраз и жестов, совместное посещение придорожного кафе во время одной или двух остановок — и общение это, пусть и кратковременное, будет вашим собственным опытом тунисской жизни, пережитым непосредственно. Стоимость проезда: от Суса до Кайруана за час езды с меня взяли два с половиной динара, поездка в столицу (140 км) в таком же шестиместном такси-автобусе — 7 динаров.
Экскурсии
Если у вас нет какого-то специального интереса к стране, ваша цель — отдохнуть, но при этом хочется все-таки и на Тунис посмотреть, рекомендую двухдневную экскурсию в Сахару. То, что она двухдневная, страшить не должно, потому как изнемогшими к финалу вы себя не почувствуете — комфортный салон экскурсионного автобуса, удобные кресла, кондишен, остановки примерно через каждые два часа.
Пустыню с верблюда вы увидите только на исходе первого дня. Вначале же охлестнете половину тунисского побережья, увидите местный урбанизм, вдохновивший местных скульпторов на несколько авангардных композиций из железного и прочего лома — эти замечательные скульптуры, стоящие напротив уличного кафе в сквере и на берегу моря, мы рассматривали во время первой стоянки автобуса в Махаресе. Это после того, как предыдущая (первая в тот день) остановка и, соответственно, экскурсия погрузит вас в прошлое, на две тысячи лет назад, — вы пройдетесь по подвалам, а потом подниметесь на трибуны римского колизея, ощутите дыхание звероватой мощи Древнего Рима, посмотрите сверху на распластавшийся под этим сооружением городок Эль-Джамм.
Еще часа через два автобусы свернут от моря в глубь страны. Буквально за час пейзаж за окном поменяет свой цвет с сине-зелено-желтого на выжженный желтый и бурый. Автобус будет кружить по серпантину на склоне каменистой горы, а внизу до самого горизонта протянется целая страна таких же округлых, голых гор Матматы с плывущими по ним тенями облаков — странный этот пейзаж под кодовым на-званием «лунный» стал натурой для съемок «Звездных войн». Здесь вам покажут стоянки троглодитов, то есть местных жителей, живших в пещерах. Аборигены выбирали складку у подножия гор, огораживали эти микроущельица забором, обустраивали в них дворы, выдалбливали пещеры для жилья. Но, разумеется, все это в прошлом (может, и не столь отдаленном). Вопреки жутковатому для русского уха звучанию самого слова «троглодиты», то есть пещерные люди, ничего зловеще-людоедского за ним не стоит. Мы увидели хозяйственные постройки, курятники с курами и кошары с овцами; в комнатах-пещерах — посуду, циновки, люльку для младенчика, зеркальце на стене и даже телевизор. В «детской» на одной из циновок лежала в качестве наглядного пособия («спящий ребенок») девочка лет двенадцати, старательно удерживая глаза закрытыми, — ярко-синие брючки, розовая маечка с изображением фирменного («Лакост») крокодильчика, и чувствовалось, как достали ее эти бесконечные экскурсанты, с каким нетерпением ждет она нашего отъезда, чтобы вернуться к прерванным играм с подружками.
Далее — обед в туристском ресторане, расположенном, разумеется, в пещерах, но кормежка была вполне европейская, и — последний рывок к пустыне, к воротам в Сахару, городу Дуз.
Жизнь в Сахаре началась для нас с размещения в отеле. Бедуинский приют в пустыне ничем не напоминал гостиничные кадры из «Профессии репортер» Антониони — десятка три бунгало образуют восточный городок с узкими улочками, в номере душ, кондишен и проч. Гостеприимные скорпионы, которыми стращал нас по дороге сюда гид, отсутствовали. Тут же началась подготовка к главному — встрече с пустыней. За десять минут из нас сделали массовку для малобюджетного фильма про Восток — каждого обрядили в джаляби и навертели на головах восточные шарфы. Никто не сопротивлялся, напротив, автобус наш даже как бы порадовался, идентифицировав себя в качестве потенциальных пациентов клиники Кащенко. По дороге из отеля гид провел краткий инструктаж по правилам вождения верблюда (для самых нетерпеливых сообщаю: главную команду «О-о-з-з-з», вы должны нежно пропеть верблюду в ухо, чтобы он остановился, лег на песок и выпустил вас на свободу). Наконец автобус выворачивает на окраину города, и перед вами пустыня. То есть пески. Песчаные барханы до горизонта. Лежащие на животах верблюды. Рядом на корточках сидят арабы и наблюдают высадку из автобуса очередной порции ряженых европейцев, ошалело оглядывающихся, не верящих самим себе, что вот он я, именно я, а не Лоуренс Аравийский, скажем, стою здесь, и ко мне ведут верблюда, и на него надо влезать. Процесс водружения на верблюда описывать не буду — тем, кто знает, не нужно, а которые не знают, должны пережить сами. И вот она, Сахара, над головой вашего верблюда, и он под вами, живой, абсолютно настоящий, и дела ему нет до ваших иронических комментариев. Прогулка на верблюде длится минут двадцать, достаточно, чтобы привыкнуть к мерному шагу и покачиванию; потом все «спешиваются» у одного из высоких барханов и лезут наверх — экскурсию планируют таким образом, чтобы на бархане вы оказались перед самым закатом солнца. И мы, например, из графика не вышли — закат солнца пережили во всем его великолепии, видели, как стремительно рыжела, желтела пустыня, как менялся цвет песка из кремового в желтый, потом — зеленоватый, как гасли последние лучи солнца. Ну а потом, поснимав друг друга, карабкающихся по песчаным склонам, двинулись назад к стоянке наших — родных почти — верблюдов, и еще двадцать или тридцать минут покачали они нас на своих спинах, возвращаясь уже в темноте к горевшему на краю пустыни огоньку автобуса.
Про ужин в ресторане, про бедуинские «бары», танцы и прочее ночное времяпрепровождение писать не буду, потому как после ужина сразу же отправился спать. Разбудили нас затемно. Над черными пальмами висели крупные яркие звезды, и месяц, в отличие от нашего, поднимал свои рожки строго вверх. Выехали на рассвете, и хорошо смотрелись в бледном свете рощи финиковых пальм с тяжелыми гроздьями фиников, похожими на огромные абажуры — их оборачивают разноцветным полиэтиленом, прикрывая от птиц. (Домашние мои, отправляя меня в африканскую басурманщину, наставляли: поешь хоть раз свежих, а не вяленых фиников, расскажешь, что это такое. Свежих фиников я не поел. Их, оказывается, свежими вообще никто не ест. Созревшие финики подвяливают прямо на дереве и уже в таком виде употребляют в пищу. Когда я читал про Мухаммеда, который питался исключительно финиками и молоком, я думал, что это такая форма аскезы, но, попробовав сам, теперь знаю, что финики — это не акриды, а очень даже вкусная и сытная еда.)
Восход солнца над пустыней наблюдали в очень странном пейзаже — попробуйте представить, что вы стоите на темно-бурой пористой и абсолютно ровной, как гигантская столешница, поверхности земли. И только где-то очень далеко, за горизонтом почти, плоскость эта упирается в нежно-лиловую и синюю полоску гор. Это соляное озеро в пустыне — Эль-Джерид. Фантастический пейзаж. Бурая твердая корка земли, покрывавшая озеро, казалась еще большей пустыней, чем сама пустыня. Ну а красная вода в неглубоком кювете, который тянулся вдоль дороги, — это как раз и есть та напоенная солью вода, что расположена на глубине тридцати-сорока сантиметров под нашими ногами.
Еще через час пути из автобуса мы пересели в джипы. Нет, не в военные, в которых на телеэкранах мечутся по пустыне потные герои-солдаты, а в машины, напоминающие те нежащие комфортом внедорожники, которыми хвастаются друг перед другом богатые московские люди. Караваном двинулись мы к песчаным барханам, и тут началось первое в тот день шоу — разогнавшись и скользя вправо-влево, как на санях в снегу, джипы наши взбирались на барханы, снова набирали скорость и, когда впереди пропадала вдруг куда-то земля, опрокидывались носом вниз и скатывались по вертикальному почти откосу стены под счастливый визг наличествующих в машине женщин.