На пятьдесят оттенков светлее

Джеймс Эрика Леонард

Он прижимается к моим волосам.

— Ты знаешь? Я удивился, почему ты спала на моей стороне. Я все еще злюсь на тебя.

— Я знаю.

Его рука ритмично гладит меня по спине.

— И я злюсь на тебя, — шепчу я.

Он делает паузу.

— И что, скажи на милость, я сделал, чтобы заслужить ваш гнев?

— Я скажу тебе позже, когда ты не будешь так злиться. — Я поцеловала его шею. Он закрыл глаза и откинулся назад принимая мой поцелуй, но не делая ничего, чтобы поцеловать меня. Его руки обвиты вокруг меня, крепко сжимая меня.

— Когда я думаю о том, что могло произойти. — Говорит он, едва слышным шепотом.

— Я в порядке.

— О-o,

Ана. — Это почти рыдание.

— Я в порядке. Все хорошо. Небольшое потрясение, но Гэйл в порядке, Райан в порядке. И Джека нет.

Он качает головой.

— Не благодаря тебе, — бормочет он.

Что? Я откинулась на спинку кресла, и посмотрела на него.

— Что ты имеешь ввиду?

— Я не хочу спорить об этом прямо сейчас, Ана.

Я моргнула. По крайней мере, он говорит со мной. Я зарылась в него еще раз. Его пальцы перешли к моим волосам и начать играть с ним.

— Я хочу наказать вас, — шепчет он. — Действительно, выбить из вас дерьмо, — добавляет он.

Мое сердце подскочило к горлу. Черт.

— Я знаю, — прошептала я, вся как на иголках.

— Может быть, я это сделаю.

— Я надеюсь, что нет.

Он обнимает меня крепче.

— Ана, Ана, Ана. Ты испытываешь терпение святого.

— Я бы могла обвинить вас во многих вещах, мистер Грей, но святость не из их числа.

Наконец, я благословлена его вынужденной усмешкой.

— Справедливо подмечено, как всегда, миссис Грей. — Он целует меня в лоб и шевелится.

— Возвращайся в постель. Ты, тоже, поздно вчера легла. — Он быстро поднимается, взяв меня на руки, и несет обратно на кровать.

— Ляжешь со мной?

— Нет. У меня есть еще дела. — Он наклоняется и собирает стекла. — Спи. Я разбужу тебя через пару часов.

— Ты все еще сердишься на меня?

— Да.

— Тогда я обратно спать.

— Хорошо. — Он тянет одеяло на меня и целует в лоб, еще раз. — Спи.

И поскольку я еще пошатываюсь после вчерашней пьянки, но довольная, что он вернулся, и эмоционально выжатая после ранней, утреней стычки, я делаю все в точности, — как мне сказано.

Когда я погружаюсь в сон с неприятным привкусом во рту, меня будоражит любопытство: «Почему он повел себя не так как обычно? Не набросился на меня, идя по короткому пути сопротивления?»

— Апельсиновый сок для тебя, — говорит Кристиан и мои веки снова открылись. Я проспала два часа и почувствовала себя, как никогда, отдохнувшей. Я проснулась посвежее и моя голова больше не болела. Апельсиновый сок радует глаз, впрочем как и мой муж. На нем спортивный костюм. И я тут же возвращаюсь мыслями в отель «Хитман», к своему первому пробуждению с ним. Его серая майка — вся мокрая от пота. Не зависимо от того, занимался ли он в зале или делал пробежку, но он не должен выглядеть так сногсшибательно после тренировки.

— Я собираюсь принять душ, — бормочет он и исчезает в ванной комнате. Я хмурюсь. Либо он еще не пришел в себя после всего случившегося, либо все еще зол, или… что еще? Я сажусь чтобы выпить сок и жадно поглощаю его. Он восхитителен со льдом, и во рту после него становится гораздо приятнее. Я выкарабкиваюсь из постели, чтобы сократить дистанцию — в прямом и переносном смысле — между мной и моим мужем. Я бегло смотрю на будильник. Сейчас восемь утра. Я снимаю футболку Кристиана и иду к нему в ванную. Он в душе, моет голову, и я не колеблюсь. Я проскальзываю сзади него, — он замирает на секунду, и мои руки обнимают его мокрую мускулистую спину. Будто не замечая его реакции, я прижимаюсь к нему щекой, притягиваясь все крепче и крепче, и закрываю глаза. Через мгновение он

делает шаг и мы оба очутились под каскадом горячей воды — он продолжает мыть голову. Вода стекает по моему телу, пока я убаюкиваю любимого мужчину. Я вспоминаю все те разы, когда он «трахал» меня, и все те разы, когда он «занимался любовью» со мною, здесь, в этой ванной… Странно. Он никогда не был еще таким тихим. Поворачивая голову, я начинаю покрывать поцелуями его спину.

Он отступает на шаг.

— Ана, — предупреждает он.

— Хм.

Мои руки медленно скользят по его животу вниз. Он схватил обеими руками мои руки и резко остановил меня, отрицательно качая головой.

— Не надо, — предупреждает он.

Я немедленно отпустила его. Он сказал «нет»? Мой разум как в тумане, разве такое случалось раньше? Мое подсознание качает головой, поджав губы, оно смотрит на меня сквозь свои очки-полумесяцы и напускает «ТЫ-ДЕЙСТВИТЕЛЬНО-ОБЛАЖАЛАСЬ-В ЭТОТ-РАЗ» вид. Я ошарашена… действительно, ошарашена. И не имеющая срока годности неуверенность порождает уродливые мысли, что он больше не хочет меня. Я задыхаюсь, боль прошла насквозь. Кристиан повернулся, и я с облегчением увидела, что он, все же немного, поддался моим чарам. Обхватив мой подбородок он наклоняет мою голову назад, и я встревоженно смотрю в его красивые глаза.

— Я все еще чертовски зол на тебя, — говорит он; его голос тихий и серьезный. Вот дерьмо! Наклонившись, он опускает свой лоб на мой, закрыв глаза. Я обнимаю и глажу его лицо.

— Не сердись на меня, пожалуйста. Я думаю, что ты преувеличиваешь, — шепчу я.

Он выпрямляется, побледневший. Моя рука падает вниз…

— Преувеличиваю? — Рычит он. — Какой-то гребаный сумасшедший попадает в мою квартиру, чтобы похитить мою жену, и ты думаешь, что я преувеличиваю!

Сдерживая страшные угрозы в голосе — его глаза сверкают, когда он смотрит на меня, как будто я гребаная сумасшедшая.

— Нет… гм… это не то, что я имела ввиду. Я думала, что это из-за того, что я не осталась дома.

Он закрывает глаза, еще один раз, словно от боли, и качает головой.

— Кристиан, меня не было здесь. — Я пытаюсь успокоить и убедить его.

— Я знаю, — шепчет он открыв глаза. — А все потому, что ты не можешь следовать простым, гребаным просьбам. — Его тон резкий, и теперь моя очередь побелеть. — Я не хочу обсуждать это сейчас, в душе. Я все еще чертовски зол на тебя, Анастейша. Ты ставишь под сомнение мои решения. — Он поворачивается и быстро выходит из душа, схватив полотенце по пути из ванной, оставив меня опустошенной и застывшей под горячей водой.

Дерьмо! Дерьмо! Дерьмо!

Только тогда я поняла, что он только что сказал. Похищение? Черт. Джек хотел меня похитить? Я вспоминаю изоленту и не хочу думать о том, зачем Джеку это. Разве Кристиан не владеет подробной информацией? Я моюсь торопливо, затем шампунь и ополаскиваю волосы. Я хочу знать. Мне нужно знать. Я не позволю ему держать меня в неведении.

Кристиана не было в спальне, когда я вышла. Черт побери, он одевается быстро. Я делаю то же; остановив выбор на моем любимом сливовом платье и черных босоножках, и осознаю, что выбрала этот наряд, потому что он нравится Кристиану. Я энергично высушиваю волосы полотенцем, и заплетаю их в косу. Примерив алмазные сережки, бросаюсь в ванную, чтобы нанести немного туши для ресниц и взглянуть на себя в зеркало. Я бледная. Черт побери, — я всегда бледная. Я делаю глубокий вдох. Мне нужно, чтобы я осознала последствия своего опрометчивого решения — повеселиться со своей подругой. Я вздыхаю, понимая что никогда не хочу видеть Кристиана таким.