На рандеву с тенью
Шрифт:
Она пролистала протоколы, извлекая тот, что был заполнен ее рукой, — запись показаний Маргариты Кривцовой, той рыженькой Риты, работавшей в «Сосновом бору» вместе с Коровиной.
— Никит, а вот на то убийство, которое здесь полтора года назад произошло, парикмахерши из «Бора», ты сам выезжал? — спросила она.
Колосов покачал головой — нет. «Конечно, поедешь ты, — подумала Катя, — это же банальной бытовухой из ревности тогда посчитали, впрочем, так и не доказанной, а ты такую мелочевку в упор не видишь».
— А там ведь тоже, кажется, было ножевое ранение?
Никита взял показания Кривцовой, пробежал глазами, вернул.
— Ох, я же тебе говорила: настоящей правды о
— Из кого это из них?
Катя махнула рукой и снова углубилась в протоколы.
— Сколько слов, сколько разной болтовни пустой, — сказала она чуть погодя с досадой. — И все же... когда люди так охотно сплетничают друг о друге, пусть и не совсем правдиво, то... Говорят, в самой лживой небылице есть крошечная доля истины.
И возможно, то, что мы так тщетно, так безрезультатно ищем, уже здесь, перед нами... — Она положила ладонь на пухлую папку документов. — Мы только никак не увидим это. Точнее... не услышим, потому что просто не можем наладить работу со свидетелями, пусть даже и не совсем искренними. Вот Новосельского мы так разговорить и не сумели толком. А он ведь что-то знал или подозревал... Ты посмотри, что сейчас получается! — Она тревожно взглянула на Колосова. — Допустим, все эти убийства связаны — в этом, кстати, и ты, и я, и Лизунов, да и все в городе в душе просто убеждены, и виновен в них не Мальцев, а кто-то совсем другой, пока неизвестный нам, тогда что же он имел на вечер пятницы? Да практически полную безопасность и полную безнаказанность для себя! Мальцев пойман, все убийства и даже пропажа без вести свалены на него, дело почти закончено. А он, настоящий убийца, вне подозрений. Очень даже выгодная ситуация. И снова как-то обнаруживать себя, разрушая этим самую удобную для себя версию Мальцева, — это опасный, рискованный ход. И все же в ночь на субботу он снова убивает! Почему? Может, потому, что Новосельский внезапно начинает представлять для него, убийцы, реальную угрозу? Но почему же от Новосельского не избавились раньше? Не знали о его существовании? Их пути не пересекались?
А теперь давай вспомним, что творится в этом городке, но не с этой Вальпургиевой ночи, которая наделала столько шума, а раньше. Итак, полтора года назад в ноябре пропадает некая Леля, точнее, Ольга Лупайло, сотрудница косметического салона из «Соснового бора», и труп ее, типичный «подснежник» с ножевым ранением, случайно находят только в апреле недалеко от... комплекса, в лесу у шоссе. В июне в Александровке отпрыски Мальцевой приканчивают свою родительницу. Причем старший сын Виктор с места убийства убегает, а при осмотре дома обнаруживается японский фотоаппарат с порнопленкой. На год все затихает. Потом вдруг в ночь на первое мая в Съянах пропадают трое. В июне убивают Клыкова, Железнову и Новосельского.
— И что ты хочешь всем этим перечислением сказать, Катя?
— А то, что вплоть до сегодняшнего дня у нас по-прежнему как не было, так и нет ни одной подходящей версии, способной как-то обобщить и объяснить эти загадки. Но это не значит, Никита, что у нас нет материала для построения такой версии. Материалов даже чересчур, — Катя снова кивнула на папку. — И если сесть и хорошенько поработать со всем этим, не отвлекаясь более на беготню по подземелью и охоту за привидением, то...
— Что ты насчет свидетелей сказала? Что работать не можем? Я, значит, не могу? — Колосов облокотился на стол. — Не выясняю всех вопросов до конца? А что делать, если они, эти ублюдки, вообще немые, как этот сдвинутый Маугли, или от показаний отказываются?!
— Как Баюнов? — Катя
— С ним? — Колосов вспомнил свой разговор с Лизуновым. Когда Катя ушла в семнадцатый кабинет, Лизунов ему признался, что... Он все порывался немедленно позвонить на мобильный Алине Гордеевой. Внести ясность в вопрос, разъедавший его душу, как язва, — куда она утром исчезла из палатки? И каким образом на месте убийства Новосельского оказался тот проклятый пузырек?!
Колосов еле-еле уговорил его не пороть горячку и не изображать из себя дурака. Спросил, как было дело. Лизунов ответил, что она (он по-прежнему называл Гордееву только так) была с ним в лагере всю ночь, а под утро ушла, когда он спал. Он ждал ее с половины пятого целый час, а затем... «Ну, не искать же мне ее было по палаткам, Никит! — сокрушался он. — Я подумал... Может, что-то не так, я обидел ее чем-то, боль причинил... Иногда с женщинами это случается, тут лучше потом позвонить, поговорить по-честному. Я оделся, вышел на шоссе. Тут и автобус подошел, первый, утренний. Когда я оттуда уходил, там в лагере все еще спали».
Но Кате Колосов пересказал то, что узнал от Лизунова, скупо. Без лирики и комментариев. Катя комментарии сделала сама:
— Но ведь Гордеева и Новосельский даже не были знакомы. Или же... Нет, все-таки зачем он тогда к ним в лагерь приезжал? В разговоре с тобой он просто все отрицал. Но мы же видели его машину там! Помнишь, как это было? Мы ехали, увидели этот «БМВ», пустой, на обочине. А через две минуты к лагерю подъехали, и там Гордеева на наших глазах прощалась с Ларисой Дмитриевной, провожала ее к машине. А Железнова тем временем со Шведом была, и они... Ну, ты помнишь, чем они были заняты. Значит, по логике вещей, никто из них с Новосельским общаться тогда не мог. И либо он был не в лагере, либо приходил к кому-то, кого мы не знаем. Может, к кому-то из девушек? Он ведь такой смазливый парень был, легко мог познакомиться.
— Или могло быть еще одно: он тайно следил за кем-то, — машинально сказал Никита, думая о чем-то своем. — Оставил машину неподалеку, а сам пешочком через рощу прогулялся.
— А для чего ему за кем-то следить? — усомнилась Катя, но тут же спохватилась: Новосельский был убит, и кто-то ради этого убийства, как она только что сама говорила, крупно рискнул.
— Ничего пока не остается, как ждать результатов экспертизы по снимку, — мрачно изрек Колосов. — Пока же, — он взглянул на часы — половина второго, — езжай, Кать, домой, к этой своей приятельнице на проспекте Космонавтов. — Он улыбнулся, словно вспоминая что-то. Приятное. — Будет что-то новое, я тебе позвоню. Эх, жалко, выходные накрылись.
Собравшись, Катя заперла кабинет. По пути заглянула к Лизунову — у него дверь была приоткрыта. Из радиоприемника журчали-скрипели новости — думские баталии, бюджет, повышение цен на бензин, финансовый прогноз. Лизунов сидел за столом. Один в табачном дыму. Лицо его было таким несчастным...
Катя пожалела его, что он так переживает. Вспомнила Гордееву, мысленно сравнила их. Да, эта женщина была старше Лизунова. Странная женщина. А Лизунов, несмотря на весь свой хмуро-бравый вид, внеочередные погоны, орден Мужества, медали, ранения и портрет генерала Ермолова над столом, был еще в таком возрасте («нежном возрасте», — подумала Катя печально), когда мужчины — вчерашние мальчишки — без памяти влюбляются в женщин старше себя. Женщин ярких, мудрых, знающих почти все о жизни и любви, эгоистичных, подчиняющих себе без остатка.