На районе
Шрифт:
Я и не волнуюсь, просто интересно.
— Ты как вообще? — спрашиваю я.
— В смысле?
— Ну, там, все кости на месте? Ничего не сломал?
— Да вроде все — лыбится он — Зуб только передний шатается. Хуево будет, если выпадет. Не молочный уже.
— Я тоже ништяк — говорю — Ребро только болит, и ухо звенит до сих пор.
— Это не страшно. Главное — не сломать ничего. В больничке не хочется лежать.
— Ага — отвечаю я, и корчусь от резкой боли в ребре. Чертово ребро, неужели сломал?
Спокойно добираемся до малосемеек, берем
Приходят Иван с Мухой, с ними все в порядке — и это заебись. Очень радостно видеть их разбитые рожи. У Мухи опухла нижняя губа, и он полуразговаривает — полумычит, смешно жестикулируя своими короткими пальцами. Всеми цветами радуги переливается правый глаз Ивана. Пока он еще красный с оттенками синего, как будто сильно растер кулаком. Но уже завтра начнет пробиваться ростки желтого и фиолетового. К концу недели в глаз можно будет макать кисточку, чтобы подобрать цвет посочнее. По дороге назад парни уже успели где-то накинуть и плавают с нами на одной волне. Мы пьем еще по одной и еще по одной. Становится так хорошо, что аж хочется взлететь. Все курят и рассказывают, рассказывают и курят.
Да, мы все — одна большая семья и должны защищать друг друга — думаю я — Стоять друг за друга горой, спина к спине, быть сильными и бесстрашными, а потом приходить к нашим домам и радоваться новым победам. Мы — самые крутые! Мы — самые сильные! Мы — вместе! Мы — микрорайон Звездный! — так думаю я — И не всралась мне эта геометрия и не нужны все эти корни, площади трапеций и треугольников, и нахуй этот университет, главное — что у меня есть друзья, главное — что мы живем здесь и сейчас и все живы и здоровы. Главное — что мы отпиздили этих ублюдков из Солнечного! Главное — чтобы самогон не кончался, и не закрывался ларек с сигаретами! — так думаю я, и закидываю в глотку еще одну обжигающую стопку.
ГЛАВА 9
В больницу я потом сходил, ребро проверил. Оказалось — просто ушиб. Ну да ладно — подумал я — Ушиб, так ушиб. Живем дальше. Никаких сотрясений, никаких разрывов, и то хорошо. Пацаны тоже были в порядке. Мухина губа заросла через неделю, а Ванин синяк отцвел через три. Гвоздь тогда вообще не пострадал.
Жизнь продолжалась как раньше. Мы ходили в школу, галдели на уроках, вечерами встречались у компов, иногда пили за теплицей. Я прошел второе Диабло смертным варваром, а Муха — смертным некромантом. Стали популярными пошаговые стратегии, особенно Heroes 3. Иные записи и сражения длились больше суток подряд. Поднялись цены на L&M, исчез из обращения Bond Street Lights в фирменных пачках.
Приближались
Еще один парнишка в школе сильно толкнул другого и тот ударился головой о дверь, которую открывала русичка. Пострадавший потерял сознание, приехала скорая и увезла его. По итогу оказалось сильное сотрясение и какой-то там ушиб мозга. Такой жесткий ушиб, что парнишка стал овощем и не ходил больше в школу. Того, кто толкнул — засудили и перевели в другую школу, а нас заставили навестить овоща.
Мы пришли, попили чай с его безутешными родителями и попытались поговорить с ним. Он сидел в широком кожаном кресле, улыбался, отвечал невпопад и смотрел куда-то вдаль.
Интересно, о чем он там думал и улыбался и о чем вообще думают овощи?
Родители приняли этот случай близко к сердцу, и пару месяцев в школе было что-то типа комендантского режима. Учителя и завучи на переменах рыскали и искали любые нарушения. Малышам запретили бегать, а старшим — курить в туалете.
Потом случай как-то затерся и забылся, все стало как прежде.
В школу приходили новенькие, стабильно получали пизды, затем обживались через два-три месяца, становились крутыми и уже сами давали пизды. Ну, это если реально были крутыми. Лохи в одной школе оставались лохами и в другой школе.
Жизнь крутилась ровно, мерно и без особых напрягов. Время от времени родители спрашивали, как я готовлюсь к экзаменам. Я отвечал, что все нормально, постараюсь остаться в школе. Родители качали головой и шли делать свои дела дальше.
Как-то раз пришлось вступиться за малого, нормально получил по голове и содрал кожу на костяшке правого кулака.
Муха потерял свою бесценную мензурку для самогонки и начал лакать из пластикового стаканчика. Как все.
Суровая зима стелила прохладой и клочьями злого снега. Малые катались на санках, собаки поджимали хвосты. Я научился стрелять из М-16 с глушителем. На одном из турниров “Teamforce” заняли третье место, хорошо отметили семиградусным пивом Бизон.
Серые будни тянулись нескончаемой пеленой. До выпускных экзаменов из девятого оставалось чуть меньше трех месяцев. Зима постепенно сдавала свои позиции, во всяком случае, минус тридцать случалось все реже и реже.
И тут наступил он, чей-то там день рождения.
Вернее, не чей-то там, а крепкого чувачка из малосемейки — Филина. Вроде бы его звали Саня, а может и Толя, не помню. Все равно, все его называли Филин. В разношерстной дворовой компании он был как будто бы центром масс. То есть, ни с кем сильно не рамсовал, да и его никто не трогал. Все знали, что при случае, он может за себя постоять. Было пару ситуаций, когда он выходил из себя и соперники его теряли зубы и оказывались лицом на асфальте.