На рубеже веков. Дневник ректора

Есин Сергей Николаевич

В 1814-м Норвегия стала независимой от Дании. Скандинавы могут друг к другу ездить без визы и работать в любой из этих стран. Раньше в Дании много выращивалось фруктов, ржи, ягод. «Общий рынок» попросил Данию с этим покончить. Как при Горбачеве уничтожали виноградники у нас, так в Дании уничтожали фруктовые сады.

О домашнем враче. К врачу нельзя, как в России, прийти и побеседовать. Врач сразу предупреждает: 10 крон за визит или 20 минут на визит. Медицинская система, которая раньше была на первом месте в Европе, нынче на одном из последних. Общее с Россией — черный хлеб. Дания миновала чеснок. Его здесь не едят. Не едят днем горячее — на предприятиях нет столовых. В Дании большие фирмы это 200–500 человек. На предприятиях — больших — нет перерывов на обед. Общая стрессовая ситуация. Пригласить Анну-Марию в Москву. Пусть прочитает пару лекций в Литинституте. Работают теперь 37 часов в неделю, было лучше,

когда работали 42. Жмет капиталист. На практике — работают больше 37 часов. Перерыв на обед — 20 минут. На предприятиях эти 20 минут вычитаются из зарплаты. Стресс. Домашний ежедневный план. Магазины рано закрываются — в 17.30. В воскресенье не работают. Планирование в семье. «Мы все умираем в Дании от этих планов». Скрытая безработица. Учителю могут предложить мыть полы — и он соглашается. Не доплачивают оговоренных с профсоюзами сумм. Пенсия — с 67 лет. Молодые 30-летние люди, которые никогда не работали. Проблема научить таких людей работать. У бедных резко сократилась продолжительность жизни. Три поколения никогда не живут вместе. Нет бабушек, некому воспитывать детей. Всё на детский сад. На государство. На родительских собраниях: «Мне некогда заниматься ребенком».

Через пару часов получил урок коммерции в аптеке. Хотел купить себе самбутамол, который покупаю в Москве. Не наркотик. Лекарство почти безвредное. Без рецепта не дают. Хотите рецепт? Наш аптечный врач даст такой рецепт. Не осматривая вас, готов выписать. Это стоит 200 крон. Лекарство стоит 156 крон за упаковку. Обойдемся.

27 января, среда.

С утра еще одна лекция Анны-Марии. Ваня Журавлев совсем разболелся, пришел с температурой. Я принес ему градусник и пачку шипучих таблеток аспирина с витамином С. Он принял тут же, на лекции, и уже к концу лекции был весь мокрый, но температура упала. У него что-то не заладилось с хозяйкой, сравнительно молодой девкой с плохим характером. Этим она уже известна. Сумели договориться, что он будет жить вместе с Мишей и Алешей. С самого начала я предполагал, что Ване будет лучше жить с ребятами — в конце концов, так и получилось. Стресс у Вани, который начался в самом начале поездки — страх перед незнакомым городом, новыми условиями, необходимостью объясняться — прошел. С моей точки зрения, он сделал над собой невероятные усилия и победил.

Ездили с Людмилой Артемовной к Полу. Его жена Анна хорошо нас покормила. Все было вкусно: и селедка, и горячие колбаски, и сыр с хлебом, и невероятный, только что из духовки, паштет. Было все, что мне по возрасту нельзя, и все это я ел. Пол выдал нам командировочные по 1500 крон. Наибольшее впечатление на меня произвел его сын, Эспион — это означало во времена викингов Повелитель медведей. Мальчик подрос, он очень домашний. Весь дом подчинен его воспитанию. На полу в холле — огромная железная дорога. Я с удовольствием поиграл в паровозики. Здесь же — коллекция марок. По-прежнему любит змей и, по рассказам родителей, во время путешествия в Америку, где-то в террариуме, в зоопарке, даже каким-то образом играл с двухметровым питоном. Как бы мне хотелось увидеть этого мальчика лет через пятнадцать. Увы, это невозможно. Отец, который любит путешествовать и всегда берет с собой жену и ребенка, с гордостью признался, что, когда они поедут в Норвегию, это будет 22-я страна мальчика.

Вечером не пошел в концерт и занимался дневником.

Пол просто ненавидит Клинтона! Загадочно высказался о том, что какая-то капля ирландской крови в нем, может, и течет… Зато в Дании точно отмечено, что в аппарате президента никогда не было такого количества людей еврейской национальности. Как и у вас, не удержался Пол, о котором я всегда думал, что он лишен расовой наблюдательности. Он уверил меня, что Мадлен Олбрайт тоже еврейка. Она чешка! А что же, ты думаешь, в Чехии нет евреев? Моника Левински, о чем не писали у нас, тоже, оказывается, из богатой еврейской семьи, и отец за большие деньги устроил ее в аппарат Белого дома. Воистину, общаясь с людьми за границей, узнаёшь много нового.

29 января, четверг.

Весь день сидел за компьютером и не ездил ни на какие экскурсии. Только вечером вышел посмотреть ночной город. Сегодня очень холодно. Появились курточки из дубленой овчины — наши «пилоты». Фонтан в парке замерз, а купы кустов, похожие на фикусы или магнолии, с вечнозеленой листвой, не выдержали, и листья свернулись.

Разрешилась медицинская проблема. С экскурсии Людмила Артемовна привезла мне две пачки «Volvax»; правда, на них написано «Бруно Тордстен». То, что мне стоило бы по 156 крон за пачку, при таком обороте дел обернулось в 83 с мелочью за две пачки. Не надо, оказалось, и платить доктору 200 крон.

Кроме сидения за компьютером, занимаюсь еще йогой и чтением Пушкина. Внимательно прочел «Деревню». Какая жалость, что в школе нас заставляли читать вторую, риторическую часть: «Но мысль ужасная здесь душу омрачает» — вместо прелестной первой! Что стоит только «Везде передо мной подвижные картины».

Вечером, стоя на коленях, как повелевает йога, видел отрывок из какого-то фильма с хорошими актерами. Помощник по торговле в рыбной лавке становится любовником жены хозяина. Одновременно помощник любит и хозяина, и сына хозяина (этих, естественно, в платоническом, семейном плане). Кончается все ужасно, убийством. И инфарктом хозяина. В чем сила такого искусства?

29 января, пятница.

Каждый день за завтраком, экономя деньги, потихонечку набираем себе и на обед — пару-тройку бутербродов. Яблоки добываются внизу. Возле портье. Как и всегда в больших отелях, это презент для гостей. Иногда я презентую себе по паре или тройке. Столько яблок, как здесь, я еще не ел. Яблоки зеленые, но очень вкусные.

Утром ездил по старому маршруту: музей викингов, о котором я уже писал. На этот раз показали еще художественный фильм, где современная массовка изображает чистенький и гладенький народец. Сам музей прелестный, очень наглядный, с прекрасными живыми картинами, врезающимися в память. С большим интересом рассматривал всякую древнюю инженерию и удивлялся человеческому уму, гению и рукам, которые в тех условиях, при минимуме инструментов, но максимуме времени, так интересно строили. Меня поразило устройство корабля викингов. Вот это бесстрашие! А где же они спали? Где они кухарили? Как, наконец, в этом крошечном суденышке отправляли естественные надобности? Но, как всегда, больше всего меня опять поразил этот пологий холм с валунами, ограничивающими место кремаций или захоронений; с баранами, неторопливо выщипывающими до газона всю траву на холме. А небушко все такое же милое и прозрачное, как и тысячу лет назад.

В этот раз я город смотрю интереснее и подробнее, чем раньше. Были еще в историческом музее, в центре города. Привлекла внимание отличная коллекция прикладного стекла и выставленный в одном из залов катафалк XVII века. Гид, молодая девушка, музей знает очень плохо, в частности, не знает портреты. Похоже, что наши студенты по истории Европы готовы получше. Из экспонатов еще отмечу обстановку комнаты богатого купца, которая перенесена целиком из XVII века: и резной шкаф, и стены, и огромный стол с цельной дубовой столешницей.

В разделе каменного века, за стеклом кости 40-летней женщины. Она лежит на боку в неудобной позе, у шеи рассыпалась горсть бус. Этот «экспонат» просматривается со всех четырех этажей. Господи, ведь живая была душа… Ну почему надо кощунствовать из-за любознательности? Почти у всех наших ребят появились подобные мысли.

Со стороны узенькой улочки, идущей боком к центру, вошли в какое-то здание. Гид открыла своим ключом дверь и рассказала историю. Это бар, который помещается в комнатах гильдии или некоего собрания, организованного еще Христианом V перед войной. Тем временем мы спустились по очень узкой лестнице и долго шли длинными коридорами, справа и слева там находились подсобные помещения: кухни и посудомойки. Когда в город вошли немцы, то они не миновали этот бар, и хозяину это очень не понравилось. Тогда, чтобы не иметь случайных посетителей, он раздал всем своим постоянным клиентам ключи от запасного входа и закрыл парадный. В огромном подвале мы увидели массу людей и пустое кресло-трон, на котором когда-то восседал Христиан V. А гид сказала, что действует какой-то международный клуб, в который входят все члены королевской фамилии и крупнейшие международные деятели, в том числе и Клинтон; так вот, всем им при вступлении дают такой ключик от тайного хода.

Вечером были на премьере «Ромео и Джульетты» в местном театре. Шел туда с предубеждением. И когда вошел в зрительный зал и на сцене увидел земной шар, окруженный со всех сторон (на заднике — тоже кресла) креслами для зрителей, и отца Лоренцо, занимающегося химией — опрыскивающего сад (подобные этюды по школе Станиславского делают лучше), и кормилицу условно сеющую так же на кладбище, на земном шаре, цветы и пропалывающую сорняки, — предубеждение усилилось. Но все оказалось очень интересно. Все молодо. Лучше всего играл Меркуцио — здесь какой-то чудесный и сильный образ. Из молодой части труппы все были хороши, все нерассироплены, и даже Ромео и Джульетта не сладкозвучные оперные красавчики — современные хохочущие люди. Очень удачные костюмы Монтекки и Капулетти, в сером или черном. Как бы две породы мышей. Трагедия не влюбленных интеллектуалов, а просто двух молодых, переполненных силой людей. Я почему-то представил себе команду актеров, работавших под руководством Шекспира над пьесой: «А теперь, ребята, надо наполнить чем-нибудь поинтересней саму любовную сцену…»