На руинах Османской империи. Новая Турция и свободные Балканы. 1801–1927
Шрифт:
Одна ветвь сербов создала единственное независимое государство на Балканах – княжество Черногорию, которым с 1696 года управляли князья-епископы или владыки из семейства Петровичей. Этот пост переходил от дяди к племяннику, ибо владыкам запрещалось жениться. (Исключением стал лишь Арсений Пламенац, правивший с 1779 по 1781 г.) В фирмане 1779 года утверждалось, что черногорцы никогда не были подданными Порты.
Албанцы под командованием своего героя Скандербега оказали самое упорное сопротивление турецкому завоеванию. Даже в начале XIX века, как и в последующие годы, земли этой страны почти не контролировались ее номинальным сувереном. Исповедуя три религии: католичество, православие и ислам, образуя две основные ветви – гегов и тосков, разделенные на многочисленные племена, албанцы имели одну общую черту – любовь к войне. Самые лучшие полки турецкой армии, а также ударный полк королевства Неаполь состояли из албанцев. Одно время даже отряд телохранителей султана был по своему составу албанским. Еще до того,
В Северной Албании одно племя – католики мирдиты – жило практически независимо; им правила семья Гиона (Иоанна) Марку. Подданные называли его «капитаном», а европейцы – принцем. Но это был неправильный перевод имени Пренк (Петр), которое носили все сменявшие друг друга вожди албанцев.
На Эпире православные сулиоты, великолепная смесь греков с эллинизированными албанцами, которые заслужили восхищение Байрона, образовали нечто вроде военного содружества, состоявшего сначала из четырех, а потом из двенадцати деревень. Эти поселения в мирное время платили десятину и поголовный налог Порте, а в годы войны были практически независимы, защищая свою свободу мечом. Одновременно правители и подданные, они взимали налоги с парасулиотов, жителей около шестидесяти завоеванных ими деревень. Эти люди зависели от них до тех пор, пока в 1803 году, после трех лет борьбы, жители Сули не были предательски отданы на расправу Али-паше Янинскому. Женщины, прижимая к себе детей, бросились со скалы Залонго, а те, кто уцелел, бежали на остров Корфу (Керкира).
Из всех христианских народов, находившихся под властью Турции, самыми богатыми и значимыми были греки. Подобно части сербов в начале XVIII века, оказавшихся под властью западной державы (Австрии), хотя и на очень короткое время, часть греков попала под власть другой державы Запада – Венецианской республики. Венецианское правление Мореей (Пелопоннесом) в 1699–1718 годах, совсем непопулярное в ту пору и вспоминаемое без особой благодарности, было гораздо более мягким, чем турецкое иго. Россия, вторгшаяся в Морею в 1770 году, четко продемонстрировала грекам, что не собирается даровать им свободу, а мечтает превратить их в своих подданных [12] . По условиям Кючук-Кайнарджийского мира Россия сделала их более или менее зависимыми от себя, а более поздние договора заставили торговые суда островитян ходить под ее флагом.
12
Русские пришли на помощь греческим повстанцам. Были высажены два десанта (Баркова и Долгорукова), общей численностью всего 2 тыс. человек. У Триполиса Барков потерпел сильное поражение – повстанцы разбежались под натиском регулярного турецкого войска, а стойко сражавшиеся русские были перебиты. В живых остались лишь четыре человека, которые сумели вынести с поля боя раненого Баркова и знамя. В апреле 1770 г. русский десант при огневой поддержке флота овладел крепостью Наварин (Пилос). Однако у крепости Медон (Метони) отряд Долгорукова потерпел поражение от крупного турецкого войска. После этого эскадра под командованием Орлова была вынуждена покинуть Морею в июне и перенести боевые действия в Эгейское море.
Французская революция не только снабдила греков, в особенности тех, что жили на Ионических островах в эпоху первой французской оккупации, высокопарными фразами о свободе народов и равенстве всех людей, но опосредованно способствовала греческой торговле, благодаря тому факту, что турецкое управление было в целом нейтрально и под ее флагом корабли могли ходить куда угодно.
Греки сочетают в себе два обычно несовместимых качества – большую способность к бизнесу и огромную любовь к книжному знанию. Оба этих качества, уже развившиеся к началу XIX века, подготовили их к национальной независимости, хотя ни коммерция, ни философия не дали им того политического знания, которое нации приобретают, как правило, в течение нескольких столетий. Благодаря своей торговле греки посетили страны, которые управлялись гораздо лучше, чем их собственное государство, и они сделали соответствующие выводы; греческая литература, созданная Евгением Булгарисом с острова Корфу (Керкира) и другими (Дионисион Соломос, А. Калвос, Я. Полилас, Терцетио и т. д.), помогла сформировать узы национального братства, а Ф. Ригас из Велестино подарил приближающейся греческой революции свою «марсельезу» («Пламенный гимн»). По словам одного греческого писателя, «Греция обязана возрождением своего образования» Ионическим островам.
Путешественники отмечали, что греки несли «турецкое иго с большим возмущением, чем другие христиане», хотя им-то, возможно, было легче, чем другим странам, за исключением разве только Крита. Греки занимали привилегированное положение по сравнению с другими христианскими подданными Порты. Греческий патриарх был церковным главой всего христианского населения Балканского полуострова, независимо от страны. Заслуги греческой церкви и ее священнослужителей очень велики; но болгары и сербы, а еще больше жители Молдавии и Валахии считали греческих епископов вражескими агентами. После подавления двух древних автокефальных церквей – сербской
Греческий патриарх, избираемый из фанариотов Константинополя, вынужден был покупать свое место, подобно тому как турецкий паша приобретал свой пост за деньги, а после этого заставлял подчинявшихся ему людей компенсировать свои затраты. Священники на местах, как правило, были очень ценными союзниками каждого паши, ибо тот нуждался в их помощи, чтобы заставить крестьян выполнять свои требования. В ответ паша оказывал священникам различные дипломатические услуги. Под влиянием духовных пастырей, которые обычно знали только греческий язык и, конечно же, проводили на нем службы, славяне и румыны стали внешне весьма эллинизированными. Их языки греки с презрением именовали варварскими; знание греческого языка считалось неотъемлемым признаком благородного происхождения; на греческом языке были написаны два румынских кодекса, и даже деловая переписка болгар велась на этом языке, как на самом распространенном на Ближнем Востоке. Поэтому можно простить иностранцев, которые наивно полагали, что православие исповедует весь греческий народ, а греками они считали всех христиан Балканского полуострова.
Регас писал, что «все македонцы восстанут как один человек», а все «болгары и албанцы, сербы и румыны поднимут меч за дело Греции и свободы». Многие энтузиасты представляли себе прекрасную картину единения христианских народов Востока против турок. Но главная беда этого региона заключалась в том, что до создания Балканского союза в 1912 году христианские народы Балканского полуострова враждовали между собой. Болгары мечтали освободиться не только от власти турок, но и от церковного доминирования греков, а в наши дни ссоры между сторонниками власти патриарха и власти экзархов носили не менее серьезный характер, чем между христианами и мусульманами.
Если отвлечься от разногласий в вопросах веры, то можно сказать, что греки имели много возможностей сделать карьеру на турецкой службе. Высокий интеллект и лингвистические способности эллинов позволяли им занимать должности переводчиков и послов Порты. Места приложения способностей греков находились за Дунаем, в Молдавии и Валахии, где знаменитые фанариотские семьи Стамбула (Константинополя) покупали себе троны, а многие чиновники сколачивали состояние. Путешественники отмечали, что греки, жившие в турецкой столице, были развращены гораздо сильнее, чем те, кто обитал на островах, а описания квартала Фанар, оставленные нам современниками, где располагалась резиденция патриарха, изображают его в этот период как академию интриг – единственное оружие, которым слабые могут победить сильных.
Греческие историки обвиняют фанариотов в том, что они презирали своих соотечественников, забывая о том, что их собственное положение зависело от милости тирана. И вправду, в восточной истории нет более поучительных случаев, чем правление фанариотских господарей в Бухаресте и Яссах в конце XVIII и начале XIX века. Роскошь этих государей иностранного происхождения столь же резко контрастировала с нищетой их подданных, как и их высокомерное презрение к румынам и показное смирение перед турками.
«Эти два господаря, – как гласит турецкая пословица, – являются глазами Османской империи, обращенными в сторону Европы». Они и вправду были настоящими иностранными секретарями султана; но, когда им стало выгоднее играть в австрийские и российские игры в ущерб турецкому султану, они предали своего господина. Главной задачей, которую поставил перед собой господарь более богатого княжества Валахия, было сохранение своего места и обогащение за его счет; главной целью господаря Молдавии было получение перевода в Бухарест. Поэтому они превратились в двух злейших врагов, а в Стамбуле было много охотников до занимаемых ими мест, готовых в любой момент их сбросить. При таком раскладе обе эти провинции, справедливо называемые «житницами столицы», превратились в самые бедные территории во всей империи. Природа была к ним щедра, наделив их обширными равнинами, по которым протекал Дунай, и прекрасными склонами Карпат; но бездарное управление разрушило экономику княжеств и разорило румынских крестьян. В своих песнях румыны горько жаловались на судьбу и обличали угнетателей, которые довели их до нищеты: на турок, владевших землей; на русских, которые приходили их освободить; на евреев, которые их ограбили, и на фанариотов, которые бездарно управляли ими под властью султана. Однако, справедливости ради, следует признать, что фанариоты обладали дипломатическими способностями, высокой культурой, утонченностью и политическим опытом; к тому же они подарили греческой революции ее лидера, Александра Маврокордатоса [13] , и стали ценным элементом общества в молодом греческом королевстве.
13
Маврокордатос А. (1791–1865) – президент Греции (1822–1823) во время Греческой национально-освободительной революции 1821–1829 гг. В 1844, 1854–1855 гг. – премьер-министр.