На румбе — Полярная звезда
Шрифт:
«Хитрюг» тем временем уже обхаживал мощного молодого комендора Поротикова.
— Ты откуда, Иван, прибыл к нам?
— Сибиряк я, однако, — степенно отвечал Поротиков. — А что?
— На реке, небось, плавал? — не унимался боцман.
— Да нет. Не было у нас реки. Тайга. Лесовик я.
— Эка, лесовик, говоришь? — наигранно-восторженно удивился боцман. — Что ж ты в моряки-то пошел?
— Служба стоящая, вот и пошел. Так и в военкомате сказали. А нам что потрудней, то и впору.
— А плавать-то умеешь, тайга?.
Поротиков повел плечами,
— На медведя с отцом ходил. Вот так! А плавать вроде бы и негде было.
— Насчет медведя-то загибаешь, наверно, Иван, — боцман с уважением оглядел плотную фигуру комендора. — А может, и нет. Силушка есть.
— А как же, нам без этого в тайгу и не сунься.
Понимая, что время для атаки приспело, боцман, как бы между прочим, с деланным равнодушием, спросил:
— Ну, а плавать-то учиться будешь?
— А что, надо? — вопросом на вопрос откликнулся Поротиков.
— Надо, надо, Иван, — убежденно и обрадованно подтвердил боцман. — А как же? Моряк ведь ты, а не какая-нибудь чурбашка береговая. А ну-ка во время шторма выбросит тебя из турели в море. Что будешь делать?
Боцман хитро прищурился и испытующе посмотрел на ошеломленного комендора.
— Это меня-то выбросит? — усомнился Поротиков, скосив глаза на свои бугристые бицепсы, выпирающие из комбинезона.
— И-и, милый, — пропел Литовцев, — и не таких выбрасывало. Это же море, а не пруд какой-то.
— Оно, конечно, верно, — согласился Поротиков. — А учить-то как будете? Как Леонова?
— Так, так, — подтвердил боцман. — Ну и молоток же ты, Иван. Не то что этот хлюпик. Все соображаешь. Ну так как?
— Согласен, — спокойно уточнил комендор.
К великому удивлению Стрелкова, Поротиков через полчаса уже поплыл. Да так это уверенно, саженками.
— Вот это ученик, — радовался боцман, — любой волгарь позавидует!
А Поротиков уже басил из-за борта:
— Веревку-то отвяжите, может, так попробую. Чего уж там.
— Не веревку, а штерт, — наставительно поучал боцман. — Ты не в лесу, Иван. Здесь строгий распорядок дня. Сейчас не время. Так что вылазь, хватит плескаться.
— Ну вот, а зачем учили, — обиженно прогудел По-ротиков. — Эх, а хорошо-то как!
В течение недели неумеющих плавать на катере не осталось.
— Я ведь к чему это, товарищ командир, — пояснял боцман Стрелкову. — Вот, к примеру, помните последние торпедные стрельбы? Практической торпедой? Она ведь после прохождения дистанции плавать должна. То так. Но бывает, поплавает, поплавает и начинает погружаться, видно, через какие-то зазоры вода внутрь набирается. А потонет торпеда — это ЧП! Попробуй потом ее найти? И возвращаться в базу без нее нельзя.
— А торпедолов на что? — резонно заметил Стрелков. — Он сразу и возьмет торпеду на буксир.
— Если бы, товарищ командир, — возразил боцман. — Торпедолов один. Ну от силы два. А мы как выйдем всем дивизионом, как набросаем этих сигар, будь здоров. Пока дойдет очередь до нашей торпеды, а она, гляди, ждет-пождет, да и потонет.
— Ну, а плаванье-то,
— Очень даже при чем, — Литовцев многозначительно улыбнулся. — Вот выстрелим торпедой. Пройдет она дистанцию, а мы за ней по следу, нос к носу. Всплыла, голубушка. И вот тут-то пловец и нужен. Берет, значит, он буксирный тросик, на конце которого гак-пистолет, и прыгает с ним в воду. Подплывает к торпеде и защелкивает спокойно гак на ее обушке. Вот и все! — Литовцев разводит руки и улыбается. — Теперь торпеда на буксире у нас и не моги тонуть. Да и мы не дадим. А дальше ясно. Можем подойти к торпедолову и передать ему торпеду, а то и сами отбуксируем ее в базу.
Стрелков даже крякнул от удовольствия, слушая боцмана и мысленно представляя всю эту операцию.
— Молодец, Литовцев, ловко ты это придумал. А что, попробуем первыми же, на ближайших стрельбах. Только пока об этом молчок.
— Могила, — кивнул боцман.
…Прием взятия торпеды на буксир по «методу Литовцева» оправдал себя сразу и был безоговорочно принят на вооружение всем дивизионом.
Правда, дивизионный минер капитан-лейтенант Куров настойчиво внушал комдиву:
— Ни к чему это, Петр Федорович, не по инструкции это.
— Скрепка ты канцелярская, — незлобиво заметил комдив. — Пойми, ведь быстро это и хорошо. Потерь торпед нет! Это нам плюс, и нужные морские качества у личного состава развиваются. А ты — инструкция!
Литовцева расхваливали на все лады. Однако Стрелков заметил, что сам боцман почему-то ни разу не показал свой коронный прием.
— А где личный пример, боцман? — как-то спросил его Стрелков.
Литовцев, застигнутый врасплох, явно смутился и пытался отшутиться, «мол я в запасе, на аварийный случай», но Стрелков не отступал. И тогда, оглянувшись по сторонам и видя, что рядом никого нет, боцман честно признался командиру:
— Не умею плавать, товарищ командир. Пробовал, не получается. Я теоретик, понимаете?
Это признание боцмана было настолько неожиданным для Стрелкова, что он поначалу просто не поверил боцману.
— Изволите шутить, Литовцев, — с сомнением сказал он.
— Какие там шутки, товарищ командир. Так и есть. «Вот тебе и боцман, — подумал Стрелков, — правильно Аметов подметил — настоящий «хитрюг».
— А что, боцман, — предложил тут же Стрелков, — если подучить тебя, по твоему же способу?
Литовцев совсем смутился и безнадежно махнул рукой:
— Не надо, товарищ командир, от стыда утонуть лучше. Утопите только боцманский авторитет. А как без него?
— Ладно, Литовцев, — согласился Стрелков, — настаивать не буду. Однако подумай.
…Так и не научился боцман плавать. А во всем остальном моряк был что надо, высокий класс!
КРЕЙСЕР ШВАРТУЕТСЯ К КАТЕРУ
И был день, который запомнился Стрелкову особо. На утреннем построении дивизиона был зачитан приказ о допуске молодых лейтенантов к самостоятельному управлению катером во всех условиях плавания.