На съемках в Новом Орлеане
Шрифт:
Он, безусловно, возмужал. По строгому выражению на его мужественном красивом лице она заключила, что он весьма преуспевает в своем деле по персональной охране.
Могучие плечи, широкая грудь, крепкие руки, похожие на мощные ветви вековых дубов, которые росли во дворе дома ее родителей, – при виде Майкла Лорелей испытала что-то вроде гормонального взрыва.
Он женатый человек, сурово сказала себе Лорелей. И напомнила себе также, что сама настояла на приезде в Новый Орлеан вопреки устрашающему предупреждению Джерарда. Затем Лорелей изобразила вежливую улыбку и приказала
– Привет, Майкл! – Она протянула ему руку. – Какой приятный сюрприз. Я ожидала встретить Шейна.
– Произошли кое-какие изменения. – Майкл пожал тонкую нежную руку. Ему пришлось прибегнуть к угрозам, чтобы остановить своего брата, который рвался встретить их знаменитую клиентку.
– Эрик говорил мне, что вы партнеры, – произнесла Лорелей, высвобождая руку, которую Майкл все еще продолжал держать.
Он по-хозяйски взял ее за локоть и повел получать багаж. Лорелей хотела стряхнуть его руку, но потом решила, что не стоит выказывать недружелюбие.
– Мы уже несколько месяцев партнеры. Лорелей одарила ослепительной улыбкой группу бизнесменов, которые стояли у стойки бара в зале прибытия и очень старались привлечь к себе ее внимание. Заученная профессиональная кокетливая улыбка. Она обычно пользовалась такой на публике.
– Я просто немного удивлена, что вы еще не застрелили друг друга.
Майкл начал заводиться из-за обольстительной, призывной улыбки, которую она послала этим бросавшим на нее плотоядные взгляды мужчинам.
– Может быть, у нас и бывают некоторые разногласия, – признался он, – но Шейн прекрасно понимает, что хозяином остаюсь я.
– Все так же задаешься? – Она вспомнила, как братья боролись в юности. Иногда Рорки и Шейн объединялись и сражались с Майклом, но она не могла припомнить ни одного случая, когда бы двум младшим братьям удалось одержать над ним победу.
– Любой человек использует то оружие, которое помогает ему побеждать, – он засмеялся, и этот гортанный смех, так похожий на раскаты грома над заливом, вопреки ее желанию, взбудоражил душу Лорелей.
Их шутливое настроение так же быстро исчезло, как появилось. У Лорелей была привычка говорить то, что она думает, и поэтому в Голливуде ее считали немного странной. Вот и сейчас, решив, что надо выложить все карты на стол, она остановилась и посмотрела на Майкла.
– Хочу тебе кое-что сказать. Я с самого начала была против этой затеи. И до сих пор не в восторге от нее.
– Ясно. – Майкл задумчиво почесал подбородок и посмотрел Лорелей в лицо. Побелевшие губы выдавали волнение, которого он не расслышал в ее голосе. – Ты против того, чтобы студия наняла тебе телохранителя? Или тебя не устраивает, что эту миссию взял на себя «Голубой залив» и, в частности, я?
– Только первое. Я ничего не имею против тебя лично, Майкл. – Это была чистейшая ложь, но не могла же она признаться ему в том, что он разбил ее сердце! – Просто мне не нравится, что я теряю свободу.
Майкл не добился бы самого высокого процентного показателя по раскрываемости преступлений и не получил бы признания в полицейском управлении Нового Орлеана, если бы не видел каждого подозреваемого насквозь. Лорелей держалась хорошо. Даже очень хорошо. Но при этом лгала.
– А мне кажется, что ты пожертвовала своей свободой тогда, когда решила стать кинозвездой.
По тому, как Майкл произносил эти слова, Лорелей поняла, что профессия актрисы, с его точки зрения, мало чем отличалась от профессии тех женщин, которые снимали с себя одежду в окнах заведений на Бурбон-стрит.
– То, что я делаю на экране, не имеет ничего общего с моей личной жизнью.
– Ну, это ты так считаешь, но совершенно очевидно, есть человек, который думает иначе.
Взгляд его синих, как море, глаз стал тяжелым. Лорелей попыталась встряхнуться и не обращать внимания на нараставшую в груди знакомую, обжигающую боль.
– Возможно, он не опасен. Ты представить себе не можешь, как много мужчин пишут мне письма с клятвами в вечной любви. – Она вспомнила наспех сочиненную оду, которую ей вручили во время съемок в Санта-Монике. – Мой секретарь, видимо, передает мне не всю почту, но я получаю каждую неделю по меньшей мере дюжину предложений вступить в брак. И еще больше предложений провести вместе время.
– Чему ж тут удивляться!.. – Он и сам, как почти все мужское население Америки, смотрел «Горячий лед» бесчисленное количество раз. Майкл не сомневался, что каждый, кто видел Лорелей в том неглиже, в своих фантазиях затаскивал ее в постель. – Но если речь шла о вторжениях в квартиру и скрытых камерах, это уже переходило всякие границы.
Хотя полиция извлекла камеру из ее спальни и уверяла Лорелей, что никаких дополнительных скрытых камер или записывающих устройств больше нет, она уже не могла спокойно спать в своих апартаментах.
– Ты прав, – согласилась Лорелей.
– Конечно, прав. Вот почему, пока ты находишься в штате Луизиана, либо Шейн, либо я, либо кто-то, кому мы доверяем, будет неотлучно сопровождать тебя.
Итак, она будет рядом с человеком, из-за которого ощущает себя вновь шестнадцатилетней школьницей!
– Значит, ты опять будешь командовать?
– Это обязательное условие в моей работе.
Вокруг них толпились люди. Одни, узнав Лорелей, устремляли взгляды на возвышавшегося рядом с ней мужчину, пытаясь определить, не знаком ли им и он. Другие, торопившиеся по своим делам, были раздражены образовавшейся из-за них пробкой. Но ни Майкл, ни Лорелей не замечали ни сутолоки, ни откровенно любопытных взглядов.
– А что будет, если я не соглашусь?
– Тогда у нас два пути. Ты можешь попросить своего режиссера, чтобы он отказался от моих услуг…
– Я уже пыталась, – пробормотала она. – К сожалению, он ужасно упрям.
– Но не настолько, насколько упрям я. Поэтому возможен другой путь.
– Какой?
– Будем бороться. Победит тот, кто выиграет две схватки из трех.
– Это не честно. Ты сильней.
– В этом ты права.
Ни один из них не произнес ни слова, пока они ожидали ее багаж. Когда Лорелей протянула Майклу свои багажные квитанции, он в недоумении поднял бровь.