На шаг сзади
Шрифт:
Валландер, не утерпев, поинтересовался – почему, собственно, хорошая память на лица так важна для банковских служащих, и опять получил исчерпывающий ответ.
– В годы моей молодости физиономия была единственным документом, необходимым для получения кредита, – сказал Сунделиус, – пока общество не превратилось в некое единое и всеобъемлющее досье на всех и вся. Обычно говорят – до Рождества Христова и после Рождества Христова. По моему мнению, эпохи надо было бы разделять по-другому, во всяком случае в Швеции: до введения персонального номера [7] и
7
Персональный номер – каждый человек, постоянно проживающий в Швеции, имеет так называемый персональный номер – набор из десяти цифр: последние две цифры года рождения, месяц, день и еще четыре цифры. Например, 510213-1362. Это означает, что человек родился 13 февраля 1951 года. Можно также заключить, что этот человек – женщина, поскольку третья цифра в последнем блоке четная (6).
Валландер кивнул и вернулся к Луизе.
– Эта женщина каким-то образом связана с Калле. По нашим сведениям, они общались не менее десяти лет. Впрочем, общались – не совсем верное слово. У них был роман. Калле, конечно, был холостяк, но у него был роман с этой женщиной, причем долгий.
Сунделиус слушал его не шевелясь, с чашкой кофе на полпути ко рту. Когда Валландер закончил, он медленно поставил чашку на блюдце.
– У вас ненадежные источники, – сказал он. – Это неверно.
– Что неверно? В каком смысле?
– Во всех смыслах. У Калле не было романа с этой женщиной.
– Они скрывали свой роман от всех окружающих.
– Нечего было скрывать. Никакого романа не было.
Сунделиус явно был убежден в своей правоте. Но в его словах проскальзывало что-то еще. Валландер поначалу не понял, что это. Потом понял – волнение. Сунделиус был взволнован, но старался этого не показывать. Однако Валландер заметил.
– Позвольте мне пояснить очень важное обстоятельство, – сказал Валландер. – Никто из его сотрудников, ни я и никто другой, ничего не знали об этой женщине, занимающей, судя по всему, немалое место в его жизни. Ее знал только один человек.
– Кто?
– Пока не могу сказать.
Сунделиус посмотрел на Валландера – взгляд его странным образом сделался одновременно сосредоточенным и отсутствующим. Валландер был совершенно уверен – Сунделиус нервничает.
– Давайте оставим пока в покое эту незнакомку, – сказал Валландер. – Как вы встретились?
Сунделиуса словно подменили. Теперь он отвечал неохотно, то и дело запинаясь. Валландер догадывался, что он затронул болезненную для Сунделиуса тему.
– Мы встретились… у общих друзей. В Мальмё.
– И об этом есть запись в вашем дневнике?
– Я с трудом понимаю, какой интерес для полиции представляет, какие записи у меня в дневнике есть, а каких нет.
Ощетинился, подумал Валландер. Фотография неизвестной женщины все изменила. Он осторожно двинулся дальше.
– После этого вы начали общаться?
Сунделиус, по-видимому, понял, что его неожиданная агрессивность не прошла незамеченной. Теперь он был, как и в начале разговора, само дружелюбие. Но Валландера не оставляло чувство, что Сунделиусу трудно сосредоточиться на разговоре – мысли его были где-то далеко.
– Мы вместе наблюдали ночное небо. Иногда. Вот и все.
– Где?
– Чаще всего за городом. Там, где небо действительно темное, особенно осенью. Например, в Фюледалене.
Валландер на секунду задумался.
– Когда я первый раз вам позвонил, – сказал он после паузы, – вы были удивлены, что я этого не сделал раньше. Вы сказали, что это довольно странно, поскольку у Калле было не так много близких друзей. Вы были одним из них?
– Я прекрасно помню, что я сказал.
– Но сейчас вы описываете вашу дружбу по-другому. Вы только иногда наблюдали ночное небо. И все?
– Ни он, ни я в душу друг другу не лезли.
– Просто мне трудно представить, что это можно назвать близкой дружбой.
– И все же это было именно так.
Ну нет, подумал Валландер. Именно так не было. А как было – я пока не знаю.
– Когда вы виделись в последний раз?
– В середине июля. Шестнадцатого, если точнее.
– Смотрели на звезды?
– Мы ездили в Эстерлен. Ночь была очень ясной. Хотя лето – не лучшее время для астрономии.
– Как он держался?
Сунделиус склонил голову набок:
– Не понял вопроса.
– Он был таким, как всегда? Не говорил ничего необычного?
– Совершенно как всегда. К тому же напомню: на звезды обычно смотрят молча. Мы, во всяком случае, придерживались такого правила.
– А после?
– После мы не виделись.
– Вы договорились встретиться?
– Он сказал, что уезжает на несколько дней, к тому же, мол, у него очень много дел. Мы должны были созвониться в начале августа, когда он уйдет в отпуск.
Валландер насторожился. Через три дня после этого разговора Сведберг уезжает на Бернсё. То, что сказал Сунделиус, подтверждает, что Сведберг уже тогда, шестнадцатого июля, знал, что поедет на остров. К тому же Сведберг заявляет Сунделиусу, что у него много дел и что уходит в отпуск в начале августа – в то время, как уже несколько дней находится в отпуске.
Сведберг врет, подумал Валландер. Сунделиусу, близкому приятелю, он не говорит, что в отпуске. Нам он не говорит, что ведет следствие. Первый раз за все время Валландер почувствовал, что где-то рядом верный путь. Но где – пока неизвестно.
Сведберг привирал Сунделиусу, тот, в свою очередь, привирает Валландеру. Но где-то же должна быть правда. Вот только как до нее добраться?
Валландер поблагодарил Сунделиуса за кофе. Тот проводил его до дверей.
– Мы наверняка еще встретимся, – сказал Валландер на прощанье.