На службе Отечеству
Шрифт:
Каково же было удивление пленных, особенно офицеров, когда к построившейся колонне подъехал трактор и капитан расцеловал чумазого тракториста. Тут только фашистам стало ясно, на какую удочку они попались.
Таков был капитан Иван Алексеевич Сергеев, позже на Висле ставший замкомбата, а спустя некоторое время принявший стрелковый батальон.
В сумерках, овладев селом Рудня, полк закрепился вправо от небольшой безымянной речки с илистыми топкими берегами до грунтовой дороги, ведущей в село Оздютичи. Прямо перед батальоном простиралось болото,
На нашем направлении противник особой активности не проявлял. Лишь время от времени с опушки леса подавала голос минометная батарея. Зато с правого фланга, где наступал 828-й стрелковый полк подполковника Николая Викторовича Красовского, доносился гул боя. Небо расцвечивалось причудливыми зигзагами ракет, трассирующими очередями пулеметов и автоматов. Туда срочно перекинули поддерживающую нас роту противотанковых ружей, а вслед за ней минометный и пулеметный взводы.
– Солоно приходится красовцам, - вернувшись с переднего края, посочувствовал капитан Бухарин.
– Несладко, - согласился я с ним.
– Разведчики от Ковалева еще не вернулись?
– Нет.
– Что-то задерживаются.
– Болото, вот и задерживаются. Я в четвертой роте был, когда прибыла разведгруппа. Вы бы посмотрели на них - чистые лешие. Как выразился младший сержант Юнашев: "В преисподней побывали, болотной жижи по самые ноздри похлебали, будь оно неладно, это болото".
С выходом на рубеж я предупредил командиров рот о непрерывном ведении разведки. От нас требовалось одно - не дать противнику незаметно отойти. От рот было выслано по разведгруппе, которые находились у переднего края фашистской обороны. Группы 4-й и 6-й рот вернулись, 5-й - задерживалась.
Ближе к полуночи начало хмуриться небо, стал накрапывать дождь. Его только нам не хватало в придачу к болоту, которое предстояло утром преодолеть. Словом, настроение было ниже среднего. Но как говорят, не было ни гроша, да вдруг алтын. Разведчики 5-й роты донесли: сплошной линии траншей перед правым флангом батальона нет; фашисты занимают очаговую оборону. Доложив об этом командиру полка, я предложил под покровом темноты просочиться за передний край противника и ударить по его тылам.
– Мысль дельная, - поддержал меня майор Павлюк.
– Но торопиться не стоит, время у нас пока есть. Свяжусь сейчас кое с кем и позвоню тебе.
Минут через двадцать раздался звонок. Валентин Евстафьевич передал, что к нам убыл майор Кулябин. Он уточнит на месте задачу.
Николая Афанасьевича Кулябина сопровождали автоматчики. По его уставшему лицу нетрудно было догадаться: заместитель командира полка по политической части не отдыхал.
– Тихо у вас тут, - спокойным голосом произнес Николай Афанасьевич. Чистый курорт. Только вот погода для отдыха не подходит, а, комбат?
– Не подходит, товарищ майор. Да и не до отдыха. Не понимаю, чего мы лежим. Весь день торопили - и на тебе, непредвиденная пауза.
– Какой скорый! Знаешь такое изречение: торопись не спеша. Сейчас оно больше всего нам подходит. Соседи отстали, да и у Красовского дела пока неважнецкие. Противник несколько раз полк контратаковал. Получен приказ: с рассветом вместе о 828-м ударим на Оздютичи.
– Ясно, товарищ майор.
– Коль ясно и нет вопросов, пойдем в роты. Бойцы, пода, не спят?
– Не до она.
Мы тронулись в путь. Дождь перестал. Парила земля, воздух был насыщен влагой, потому казался густым и тяжелым.
– Как в бане, комбат?
– Похоже на это. День был жаркий.
– Макушка лета.
– Пропуск!
– донесся из темноты властный голос.
– "Затвор"!
Боец на требование назвал отзыв. Подошли ближе.
– Вы, что ли, Манько?
– Так точно, товарищ капитан, я.
– Где командир взвода?
– На правом фланге, у пулеметчиков.
Заслышав голоса, к нам подошли свободные от несения службы бойцы. Вскоре появился и старший лейтенант Петр Серпухин. Вскинув руку к головному убору, командир взвода начал было рапорт.
– Не нужно, - остановил старшего лейтенанта Кулябин.
– С вашими делами я уже знаком. Комбат доложил.
Майор кивнул в мою сторону, спросил офицера:
– Устали?
– Есть немного. Намотался. Местность болотистая. На иных участках сапоги по самые голенища уходят в грунт. Но я-то ничего, а вот ребятам туговато. Где ни копнут - грунтовые воды. Приходится приспосабливаться. Пулеметные и площадки под противотанковые ружья, ячейки для стрельбы пришлось приподнять и выстлать дерном. Благо трава вот спасает. Видите, какая вымахала, по колено, а то и выше. Блиндаж пришлось оборудовать на обратном скате этого холмика.
Старший лейтенант показал на поросший березняком небольшой островок среди болотного пейзажа.
– Неплохо, - одобрил Кулябин.
– Пойдемте к блиндажу. Передайте командиру роты: собрать туда людей, за исключением дежурной смены.
Вскоре подошли к стройной березке на боку крутолобого холмика.
Слева впереди противник освещал местность ракетами, с правого фланга доносился непрекращающийся говор пулеметов и автоматов.
– Осторожничает фриц, - послышался чей-то голос.
– Будешь осторожным, - глянул на говорившего майор, - когда земля горит под ногами.
Николай Афанасьевич окинул взглядом подошедших бойцов и командиров, поздоровался с ротным Николаем Чугуновым, пригласил:
– Подходите сюда, товарищи, и рассаживайтесь. Заместитель командира полка по политической части ознакомил нас с последними сводками Совинформбюро, подробно остановился на успехах наступления нашего фронта. Николай Афанасьевич говорил неторопливо, но емко. Каждое его слово доходило до сердца, радовало. Приятно было слышать, что войсками фронта освобожден город Горохов, а введенная в прорыв конно-механизированная группа генерала Баранова, выйдя в район Холонова, форсировала Западный Буг. Радовали и другие вести о стремительном продвижении наших войск.