На службе Отечеству
Шрифт:
– В общий успех, - говорил Кулябин, - вносим свой вклад и мы с вами. Частями дивизии освобождены Семеринка, Киселин, Александрувка, Ульянувка, Адамувка, Твердынь. На очереди Оздютичи, Владимир-Волынский. А дальше?
Николай Афанасьевич на время задумался. По его обветренному лицу пробежала улыбка. Он более громким голосом продолжил:
– Дальше граница, товарищи. Понимаете, граница, за которой уже земля Польши. Как, заманчивая перспектива?
– Еще бы!
– встал младший сержант Федор Лях.
– Сколько мечтали о том времени, когда выбросим фашистскую нечисть с нашей земли!
Слово
Побывали мы в 5-й и 4-й ротах. Настроением личного состава ' Николай Афанасьевич остался доволен. На прощание крепко пожал ; мне руку, поблагодарил за подготовку людей. Подытожил:
– За тебя, Алтунин, не беспокоюсь. Пойду к соседям, посмотрю, как у них.
– Может, останетесь, товарищ майор?
– предложил я ему.
– От- , дохнули бы.
– Отдыхать после войны, Александр Терентьевич, будем. Тогда I и отоспимся. Сейчас недосуг. Завтра трудный будет день. Будь здоров. Не горячись. Мне передают - не бережешь себя. Это плохо может кончиться.
– Да вы ведь тоже, слышал, не раз поднимали роты в атаку.
– Ну это - когда безвыходное положение. Да и немного побольше твоего пожил. Понял? Будь поосторожнее. Береженого, говорят в народе, и пуля обходит.
* * *
Кулябин в сопровождении автоматчиков ушел в 1-й батальон. Я еще некоторое время походил у окопа, размышляя над словами Николая Афанасьевича: "Подумай над вариантом возможности обхода Оздютичей. Красовскому вряд ли удастся с фронта опрокинуть противника". Решил разведать местность левее села. Позвонил в штаб. Трубку взял майор Модин.
– Неплохо!
– поддержал меня Николай Сергеевич.
– Признаться, разведать этот участок хотел вам и поручить, но вы, выходит, опередили. Рад, что наши мысли сошлись. Действуй.
Выполнение задачи поручил Ковалеву.
Разведка на рассвете возвратилась. Командир ротьг доложил: "Есть возможность камышами обойти Оздютичи с левой стороны. Противник, надеясь на то, что болото непроходимо, местность не заминировал, охранение отсутствует..."
Иван Архипович опытный офицер. Не раз водил людей в поиск. 11 июля в районе колонии Барбалова Лоза руководил группой по захвату контрольного пленного. Группа уничтожила два дзота и до сорока гитлеровцев, взяла в плен двух немцев. За успешное выполнение задания Ковалев был представлен к ордену Отечественной войны I степени.
– Учти, возможно, поведешь весь полк.
– Не беспокойтесь, товарищ капитан. Все будет в ажуре. На всякий случай я в тех камышах дозор оставил.
– Спасибо, Иван Архипович.
Ковалев попросил разрешения убыть в роту.
– Не задерживаю. Идите.
Старший лейтенант вышел. Над окопом сомкнулась тишина. Слышно было, как где-то рядом кричит птица, шуршит трава под ногами часового. Рядом на плащ-палатке дремал капитан Бухарин. Что-то расчерчивал на листе бумаги связист. Телефон молчал. Залюбовавшись пламенем коптилки, я перебирал в памяти события сегодняшнего дня. В общем он сложился неплохо. Еще кусочек родной земли освобожден от фашистов. А это самое главное, самое важное в моей теперешней жизни.
– О чем задумался, командир?
– приподнял голову Бухарин.
– Не спишь, Николай Яковлевич?
– Какой тут сон, одна маета. Слышал твой разговор с Модиным и Ковалевым. Толковая задумка. Сдается мне - фрицев в лоб красовцы вряд ли одолеют, противник прочно зацепился за Оздютичи. Придется подключаться нам. И с умом нужно. Атакой в лоб ничего не сделаешь. Они этого только и ждут. Им важно выиграть время, задержать нас как можно дольше, ослабить. Нам же быстрее выйти к Турье, Владимир-Волынскому, Бугу. И тут без маневра не обойтись, если хотим выполнить успешно задачу. Нужно обойти Оздютичи, оставить их второму эшелону. Он добьет фрицев. Но тут возникает вопрос, как бы они не нанесли удар во фланг во время обхода.
– Усилить Ковалева, - понял я мысль Бухарина.
– Да, придать ему пулеметную и минометную роты, а то и попросить батарею у командира полка для огневого прикрытия.
– Неплохо бы заполучить батарею.
К этой же мысли склонился и прибывший из боевого охранения лейтенант Елагин. Иван Иванович был обеспокоен: в район Оздютичей проследовали две колонны машин противника, судя по надсадному гулу двигателей, груженных чем-то тяжелым.
– С реки и болота поднимается туман, - предупредил Елагин.
– Как бы немцы какой фокус не выкинули. Я распорядился усилить дежурные средства, Александр Терентьевич.
– Спасибо, Иван Иванович.
Наши опасения оправдались. Утром противник встретил батальоны Красовского сильным ружейно-пулеметным огнем. Стрелковые цепи вынуждены были залечь, а затем и откатиться назад. Атака без артподготовки не увенчалась успехом. Пришлось организовать наступление по всем правилам военной науки.
Пока штаб дивизии подтягивал артиллерию, уточнялись задачи полку, мне позвонил майор Павлюк.
– Готов пропустить третий батальон в обход Оздютичей?
– Да, готов.
Прикрываясь частью сил с фланга, батальон по проделанному нами проходу начал обход деревни слева. Справа обтекали Оздютичи красовцы. Часам к двенадцати подразделения соединились и завязали бой с противником. Петля вокруг населенного пункта затянулась.
– Все идет пока нормально, - выслушав мой доклад, произнес Павлюк. Готовься к штурму Оздютичей после артподготовки.
Минут через пятнадцать небо расколол артиллерийский гром. Батареи дивизионной и полковой артиллерии, минометчики открыли огонь. Позиции противника затянуло дымом разрывов. Налетела наша авиация. Бомбовый груз пришелся по обороне врага. Удар был такой силы, что даже на НП батальона чувствовалось, как содрогается земля.
– Вот дают дрозда!
– не выдержал командир взвода связи. Я обернулся на голос и по привычке спросил:
– Охрименко, связь с ротами?
Но тут же вспомнил, что вчера Николая Елисеевича ранило. Жаль было отпускать боевого друга в госпиталь. Но ничего не поделаешь, пришлось расстаться.
– Связь с ротами есть, старший лейтенант?
– громко переспросил я.
– Так точно, связь есть.
– Передайте, приготовиться к атаке!
Оборона противника продолжала дыбиться фонтанами разрывов, огненными языками, клубами черного дыма. Горело все, что только могло гореть: дома, постройки, деревья, даже земля.