На соседней планете
Шрифт:
— Попробуйте, — сказала она, подавая князю один из кубков.
— Во здравие прекраснейшей из селениток, — восторженно сказал Ардеа, осушая кубок, сам не подозревая, какое страстное восхищение блеснуло в его глазах.
Амара покраснела и засмеялась.
— За благополучие нашего любезного гостя! — ответила она, отпивая несколько глотков.
Желая, по-видимому, замять этот разговор, Амара поспешила взрезать второй плод. Мягкая кора его заключала внутри синевато-розовое тесто, которое резалось, как хлеб.
Ардеа пришел в восхищение от необыкновенно приятного вкуса, пожалев в душе, что на Земле нет ничего подобного.
Видя, что она оставляет сарай и сад открытыми, Ардеа удивился, как они не боятся воровства.
Но та улыбнулась и отрицательно покачала головой.
— У нас нет воров. Людей, живущих в равнинах, мы не допускаем к себе, а из наших, каждый имеет все необходимое и никогда не возьмет ничего лишнего. Впрочем, мой отец имеет больше других, так как у него, как у главы народа, чаще бывают собрание.
Они прошли целый ряд садов, поднялись по тропинке, извивавшейся вокруг высоких скал, и вышли на небольшую площадку. Ардеа вздрогнул, и у него вырвался сдавленный крик удивление.
На площадке кружилось, вытянув руки, несколько молодых девушек и юношей; потом они поднялись на воздух и полетели вдоль скал, а другие легко и грациозно, как бабочки, спускались вниз.
— Разве вы не знали, что мы, так сказать, сродни "птичьей породе"? — смеясь, сказала Амара. — Наш скелет по своему строению похож на скелет птиц, а наши легкие приспособлены к разреженному воздуху высших слоев. Разумеется, мы не можем летать, в полном смысле этого слова; но, делая руками правильные взмахи, мы можем витать в воздухе и подниматься на довольно значительную высоту. У нас есть настоящие артисты в этом деле, которые показывают удивительные вещи. А эти, что поднялись сейчас, полетели к гнездам белых птиц собирать пух. Видите? Вон они сидят на выступах скалы и набивают свои мешки.
— Я знал от Сагастоса, что вы имеете способность подниматься на воздух. Но, видя в первый раз, как человеческое существо, подобно бабочке, витает между небом и землей, я не мог сдержать крик удивления, — сказал Ардеа, не сводя глаз с воздушных работников, которых, по-видимому, очень забавлял удивленно-растерянный вид чужеземца.
— А как интересно летать! — вскричала Амара.
С этими словами она, как пух, легко поднялась на воздух и взлетела на большую высоту. Сорвав затем один из росших в расщелине скалы цветов, Амара спустилась обратно и подала цветок князю.
— Сохраните его на память о селенитах и их маленьком таланте, поразившем и забавлявшем вас, — сказала она, садясь рядом на стоявшую в углублении скалы скамейку.
Ардеа с восхищением следил за плавными, красивыми движениями молодой девушки, и сердце его усиленно забилось. Никогда еще Амара не казалась ему столь прекрасной, как в эту минуту, когда вытянув руки и с развевающимися по воздуху белыми одеждами она спускалась к нему, подобно лебедю с распущенными крыльями.
"Как было-б хорошо, — невольно подумал он, — остаться навсегда здесь, среди этого сказочного народа, и назвать своей эту очаровательную девушку, которая все больше и больше овладевала его сердцем. Но, увы! Для него, жителя Земли, — это неосуществимая мечта.
Ардеа провел рукой по лбу, и тяжелый вздох вырвался у него из груди.
— О чем задумались вы? Что так печалит вас? — участливо спросила не перестававшая наблюдать за
— Я думал о том, что вы самый удивительный в свете народ, и что мне будет очень жаль расстаться с вами, — ответил Ардеа, силясь улыбнуться.
Он прижал к губам полученный цветок и спрятал его на груди.
— До самой смерти бережно буду я хранить этот цветок, хотя мне не нужно никаких вещественных напоминаний. Я и так никогда вас не забуду! Вы добры и прекрасны, — так прекрасны, что никакое воображение человеческое не в состоянии создать ничего более совершенного.
— Какой вы льстец! — сказала, покраснев, Амара. — Меня здесь не балуют такими комплиментами. Но скажите мне, к какому народу вы принадлежите? В вас есть что-то такое странное. Мне уже давно хочется предложить вам этот вопрос.
Ардеа повторил то, что говорил раньше Нирдане, а именно, что он — сын мага и не знает своих родителей.
Амара задумчиво смотрела на него.
— Итак, вас действительно окружает тайна! Впрочем, иначе и быть не могло. Вы слишком отличаетесь от всех людей, которых я видела; а между тем, я знаю все народы, населяющие нашу планету. Скажу больше, вы похожи на того человека неведомой расы, который был супругом дочери Имамона и, как говорят, был невольной причиной ее смерти.
— Как же вы можете знать, что я похож на него? Или легенда дала подробное описание его наружности? — спросил смеясь, Ардеа.
— Нет, я сама, лично видела его, так как тело его превосходно сохранилось.
— Как? У вас хранится тело этого человека? И его можно видеть? В таком случае, ради всего святого, покажите мне его! — вскричал пораженный князь.
— Хорошо! Завтра вечером во время праздника я покажу его вам.
— Пойдемте лучше сегодня, — умолял Ардеа.
— Сегодня я не могу. У меня есть работа в храме, и кроме того, я должна прочитать некоторые приготовительные молитвы к великой церемонии на послезавтра.
— Какая же это будет церемония? — спросил Ардеа.
— Будет праздноваться годовой праздник богини. Торжество откроется большим собранием у моего отца, завтра вечером. Будут танцевать, заниматься музыкой и вообще веселиться как можно. Весь следующий день должен быть проведен в посте и молитве; а вечером будут освящены в храме все браки, что делается только один раз в год. Тогда же к богине приносятся все дети, родившиеся в течение последних трех месяцев; над ними совершают священное омовение и провозглашают имена, которые им положены. Отправлять священнослужение будет отец, как глава народа, и я, как верховная жрица, а потому закон требует, чтобы я соблюла известный ритуал. Но если у вас не хватит терпения до завтра, то я попрошу кого-нибудь из братьев сводить вас туда.
— Нет, нет! — запротестовал Ардеа. — У них тоже будет много дела перед праздником. Мы сходим туда, как вы предлагали раньше.
— Хорошо! А теперь вернемся домой. Мы едва поспеем к ужину.
Все следующее утро Ардеа провел один. Рахатоон и его сыновья извинились, что принуждены его покинуть в виду наступающего вечером праздника и предстоящей на завтра церемонии.
Князь просил не беспокоиться о нем, объявив, что намерен совершить прогулку и занести в дневник свои впечатления, а при случае набросать несколько этюдов. И действительно, Ардеа сделал несколько набросков лучших видов, какие попались ему на глаза в эти дни. Потом, вернувшись домой, он сел к окну и задумался.