На стыке времён
Шрифт:
– Хрен тебе, - злорадно прошипел Невелин и нажал на гашетку.
Сколько он стрелял, он не помнил. Но видел, как его враг падает на землю пробитый попавшими в него пулями. Двух других не было видно. Вновь зажегся свет.
– Где остальные?
– Исчезли в точке появления. Вероятно, здесь они больше не появятся.
– Ушли, мать твою!
Григорий встал из-за дерева и неспешно направился к лежавшему неподалеку человеку. Прошитый насквозь дорогой костюм. Невелин перевернул тело. Его свела судорога. Это был… он сам! Прищуренные глаза, приоткрытый рот и лицо, застывшее в вызывающей ухмылке. В руке кусок старомодной
Стараясь не смотреть сам на себя, Невелин вытащил записку.
“Дурак. Земля - 3089”.
Сорвав с себя шлем, Григорий повалился на землю. Наверное, надо бы похоронить тело. Хотя бы так, как делали это аборигены, засыпав ветками. Но он не мог. Он не мог вот так взять и похоронить самого себя.
Сверху раздался свист. Помощники подогнали автолет поближе. Григорий, стараясь не смотреть на убитого, побрел к кабине. Машина быстро понесла его прочь от страшного места.
– Там…
– Вы видели свою смерть?
– может быть, Невелину это только показалось, но в голосе Эрика прозвучали какие-то живые нотки сочувствия.
– Но вы это знаете, а, значит, вольны это исправить.
– Наверное, могу, - Григорий все еще находился в оцепенении.
– Мы можем попасть обратно на Землю, но в 3089 год? Это возможно?
– Можно рассчитать выход из космической дыры и отправить вас в спасательной капсуле в сторону Солнечной системы с таким расчетом, чтобы службы спасения засекли вас примерно в это время. Придется погрузить вас в анабиоз.
– Я этого не боюсь. От этого я точно не умру, - слабо ухмыльнулся Невелин.
– Так это возможно?
– Возможно. Мы отправим вас в сторону Земли, а сами уйдем. Как и предполагалось. Думаю, в дальнейшем мы вам уже больше не понадобимся.
– Есть еще одна загвоздка. На Земле я - преступник. Они проверят меня на “мозготрясе”.
– Можно надеяться, что угон звездолета вам простят, а на остальное мы можем наложить блоки так, что при проверке ваши воспоминания будут выглядеть как сон. Вы не были на планете РТ-398/4. При выходе из космической дыры ваш корабль потерпел крушение, и вам чудом удалось спастись, использовав капсулу.
– Думаешь, прокатит?
– Прокатит. Вы же каким-то образом оказались вновь на Земле. Значит, вам поверили.
– Тогда летим.
– Командуйте.
– Нет. Теперь командуй ты. Это твой план, тебе его и осуществлять.
Глава 18
– Так что скажете, коллега?
– Случай поистине уникальный. Более ста лет в анабиозе, но по выходу моторика и рефлексы в норме, сознание немного спутано, но на это потребуется несколько месяцев. Думаю, ему надо полежать у нас еще с месячишко, а далее я бы назначил амбулаторное.
– Да. Будь моя воля, я задержал бы его и на все полгода, а то и год. Подобный случай выпадает раз в столетие.
– Раз более чем в столетие, коллега.
– Не стоит так сильно напирать на слова.
В кабинете их было двое. В иссиня белых халатах и таких же накрахмаленных шапочках. Оба с мягким произношением “р”. На чем сходство и заканчивалось.
Первый, высокого, даже был очень высокого роста, худощав, немного сутуловат и вообще больше походил на вырванную из штакетника жердь, на которую кое-как накинули халат. Впалые щеки и запавшие далеко глаза только еще раз подчеркивали эту неестественную худобу. А завершали картину козья, выдающаяся немного вперед, бородка и завитые в кудри волосы, спадавшие до плеч.
Второй же был практически абсолютным антиподом первого. Кругленький, как мячик, розовощекий, с маленьким похожим на пятачок, носиком, и короткой, почти под ноль, стрижкой. Он был среднего роста, но стоя рядом со своим долговязым собеседником, казался коротышкой.
Первый был доктором медицинских наук, академиком. Второй - просто доктором медицинских наук. Звали их соответственно Абрам Германович Цеммерман и Игорь Моисеевич Брокколли.
– Да, коллега, все бы хорошо, только боюсь, что эти господа, - Цеммерман многозначительно скосил глаза куда-то вбок и, в основном, вверх, - не позволят нам подольше продержать нашего пациента.
– Эти господа в серых пиджаках привыкли все делать нахрапом. При этом почему-то их совершенно не волнует наука. А ведь благодаря именно ей они сейчас так лихо работают, - подтвердил Брокколли.
– А что, послать их куда подальше вам так и не удалось?
– Только отсрочить.
– И даже через академию?
– Что поделаешь, коллега, - грустно улыбнулся Цеммерман.
– У них, похоже, и там свои люди.
Радары дальнего обнаружения засекли его еще на дальних подступах к Солнечной системе. Телу, как и многим подобным объектам, появлявшимся в поле зрения, был автоматически присвоен порядковый номер, вычислена траектория, и так как это был всего лишь один из многих летящих из далекого космоса обломков, не представлявших особой опасности, о нем сразу же забыли. Лишь роботизированная служба аккуратно занесла все данные в неистощимый реестр учета.
Объект шел почти под прямым углом к плоскости эклиптики и должен был миновать Солнечную систему где-то в районе между орбитами Юпитера и Сатурна. Столкновений с астероидами, по крайней мере, крупными, не предвиделось.
Все началось тогда, когда этот мертвый космический булыжник подал вполне земной, старомодный, но не утративший актуальности сигнал “SOS”.
Вот тогда и завертелось. Поднятая на ноги аварийно-спасательная служба срочно выслала на перехват один из своих новейших кораблей. На центральный диспетчерский пост полетели запрос за запросом и, в конце концов, все замкнулось на службе безопасности. Проблема в том, что за последние пятьдесят лет ни один из земных кораблей не был утерян и не находился в аварийном состоянии. Увеличение зоны поиска до ста лет также не дало результата. Последний корабль, который хоть как-то подходил под параметр “утерян/погиб” стартовал с Земли более ста лет назад. Транспортник Г-550, угнанный неким любителем острых ощущений и пропавший сразу после входа в космическую дыру.
Перехватчик сблизился с капсулой и осторожно завел ее в шлюз. Здесь она впервые была подвергнута тщательному исследованию. Предположения подтвердились. Это был спасательный бот с Г-550, но почему-то кроме сигнала “SOS” не подававший более никаких идентификационных данных. Внутри капсулы находился человек. Живой, но в глубоком анабиозе. Время нахождения в открытом космосе оценивалось более чем в сто лет.
Не знавшие прецедентов такого длительного отключения всех функций организма экипаж перехватчика решил не вскрывать кабину, а доставить все как есть в медицинский центр на Земле. Под присмотр науки.