На суше и на море. 1962. Выпуск 3

Василевский Лев Петрович

— Катя, это что за место? — крикнул Федор, хотя и сам уже догадывался, куда они вышли.

— Чэмборчан это, Фэдя!

Значит, пришли! Меяеду Чемборчаном и Левой Киренгой располагались самые большие массивы кедровых лесов — лучшие охотничьи угодья, знаменитые богатством пушного зверя. Старики оживлялись, вспоминая свои кочевья на Чемборчан. Прежде сюда кочевали эвенки не только с Киренги, но и с верховий Лены. Им приходилось переваливать несколько хребтов и преодолевать десятки рек, чтобы попасть в эти места. С начала войны охотников здесь не было, поэтому спутники Федора возлагали на Чемборчан большие надежды…

Со склона пологого

хребта Федор мог обозреть всю местность, и то, что он увидел, было страшно. Вместо тайги по всем хребтам, видневшимся за Чемборчаном, расстилались необозримые гари. В Качугском лесхозе Федору говорили, что сравнительно недавно в верховьях Чемборчана был пожар, но ведь здесь-то они почти на устье, так какие же пространства охватил пожар, если он прошел по всему Чемборчану!

Катя повела оленей через долину, выбирая места, где заросли ерника были не так густы. У противоположного хребта их уже дожидались пришедшие сюда прямиком через хребет охотники. Они сидели у костра на колодине и кипятили чай, хотя было еще рано. На выступе обгорелого дерева стволами вниз висели их небольшие мелкокалиберные винтовки, а рядом лежали поняги [9] с привязанными топорами и котелками.

9

Поняга — тонкая доска с набором ремней для крепления любой ноши. Понягу носят на ремнях за плечами.

Подведя своих оленей, Федор привязал их к дереву и тоже сел на колоду. Все молчали. Семен и Илья курили свои неизменные трубки, а ребята цигарки.

— Кочевали, кочевали и вот зашли — кругом одни гари! — произнес наконец Семен. — Ну-ка, Федя, достань свою карту.

Федор вытащил из полевой сумки планшет и достал оттуда стертую на сгибах кальку, на которую он снял в Иркутске карту этих мест. По материалам лесоустройства на карте были обозначены разные леса. Вся обширная излучина Чемборчана была закрашена в темно-красный цвет, которым обозначается старая кедровая тайга.

— Откуда же мог прийти пожар? — спросил Северьян.

— С вершины Лены, — ответил Семен. — Однако, прошлый год это было. Лето стояло сухое, пожары часто бывали, а в июне сюда через гольцы перевалила с Байкала какая-то экспедиция. Я тогда на лодке по Киренге до самого Чемборчана поднимался, на устье их ночуйку видел. Потом они вверх по Чемборчану поднялись и на Лену перевалили. Вот эта экспедиция и пустила пожар, чтоб ей самой сгореть здесь!

— Что это за экспедиция была? — спросил Федор.

— А кто ее знает, карты, может, делали или в земле что искали. Ведь там, в гольцах, — он кивнул в сторону белевших вдали гор, — много чего найти можно. Старики говорили, там гора есть, так у нее одна сторона вся гладкая — из слюды. Мой отец с одним стариком на ту гору ходил. Старик велел ему про нее никогда не говорить.

— Почему?

— За слюдой придут в гольцы, так вовсе тайги не станет. Ты видишь, одна экспедиция сколько пожгла, а без тайги мы кого делать будем? [10] Я как в армии был, полсвета прошел, все города видел. Уж как уговаривали меня переехать отсюда, да куда же от тайги уйдешь, ведь она, парень, тянет.

10

Тамошние охотники говорят не «что делать», а

«кого делать».

Снова помолчав, охотники стали совещаться, куда идти дальше. Говорил больше Семен, остальные изредка вставляли свои замечания. Федор не мог попять их разговора, где переплетались русские и эвенкийские слова. Решающий голос подал Илья. Он говорил мало и редко, но очень уверенно, и его мнение обычно бывало окончательным. Вынув изо рта трубку, он сказал что-то коротко и твердо, как бы прекращая разговор. Все сразу зашевелились, видно было, что решение принято.

— Пойдем, Федя, к Киренге. В нее повыше Чемборчана впадает речка Дипкохан — вот опа и на карте у тебя нанесена. Там и ночуем. Мы сразу пройдем хребтом, а вам с оленями не пройти — идите по Чемборчану, а в низовьях перейдете на Дипкохан, там встретимся.

Хотя Федор был уже хорошо знаком с таежными обычаями, он еще раз подивился тому, что охотники, расходясь поодиночке, уверенно назначали место встречи в тайге, где они были впервые.

Отвязав оленей, женщины и Федор пошли долиной. Пришлось пробираться сквозь ельник километров десять, чтобы обогнуть хребты между Чемборчаном и Дипкоханом. Снег здесь был уже гораздо глубже, в иных местах чуть не до колена, но еще часто встречались следы запоздавших залечь медведей. И на хребте Сыенок удалось убить медвежонка.

Когда хребты кончились, караван свернул вправо и, пройдя еще километра два, оказался в долине Дипкохана, почти такой же широкой, как и долина Чемборчана.

Семен Сидорович, выбравший место для ночлега так, чтобы поблизости были и дрова, и вода, уже дожидался остальных. Он только что кончил рубить большую лиственницу, и Федор с завистью посмотрел на нее. Этих дров группе Семена хватит дня на два!

Дело в том, что семь человек не могут ночевать у одного костра, и даже в одной юрте им не поместиться. Илья, тетка Арина и Федор составили одну группу, а остальные — другую.

Уже темнело, и как только оленей подвели к месту ночевки, закипела работа. Быстро развьючивали оленей, вьюки аккуратно складывали под деревьями. Илья еще не пришел, и ночевку приготовляли вдвоем. Тетка Арина и Федор не обменялись ни единым словом — за время кочевья Федор привык не спрашивать, а делать что нужно. Прежде всего, пока тетка Арина разбирала вещи, он начал рубить ближайшие пихты и ели, превращая их в длинные жерди для устройства юрты. Тем временем тетка Арина распарила на костре длинный тальниковый прут и связала им тонкие концы трех длинных жердей. Эти жерди они поставили над расчищенной от снега площадкой так, чтобы вершина была как раз над центром круга метров пяти в диаметре. После этого уложили остальные 20–25 жердей, и остов юрты был готов. Тетка Арина сейчас же развела посреди юрты костер и приспособила таган. Затем она молча протянула Федору большой черный чайник, и тот, захватив топор, чтобы прорубить лед, направился к ручью за водой.

Подойдя к ручью, он снова огляделся вокруг. Где-то невдалеке, должно быть за полосой ельника, протекает Левая Киренга. За ней — пространства ерника, по дальше на фоне гольцов тянутся два длинных крутых хребта, и даже отсюда видно, что они покрыты старой кедровой тайгой.

Федор смотрел на них как завороженный. Вот куда ему надо пойти!

В этот момент он увидел Семена. Тот шел по его следу с таким же черным, словно насквозь прокопченным чайником в руках.

— Что, Федя, глядишь? Уж не думаешь ли за Киренгу пойти? А как перейдешь реку?