На Суворовской площади
Шрифт:
Посадка
Цхинвал
Блокпост
Владимир Шигин, капитан 1 ранга запаса
Владимир Виленович Шигин родился в 1958 году в Севастополе в семье офицера ВМФ. Моряк в пятом поколении. Детство провел в гарнизонах Северного флота. После окончания средней школы работал слесарем на заводе, служил матросом на Балтийском флоте. После окончания Киевского высшего военно-морского политического училища продолжил службу на Балтийском флоте заместителем командира МПК и заместителем командира дивизиона тральщиков. Участник маневров «Запад-81» и 8 боевых служб. В 1991 году закончил научно-педагогический факультет военно-политической академии. С 1991 по 1996 год занимал должность заместителя начальника пресс-центра ГК ВМФ, участвовал в переговорном процессе по Черноморскому флоту с Украиной. С 1996 года редактор отдела литературы журнала «Морской сборник».
С 1995 г. член СП России. С 2011 г. ведущий редактор военно-художественной студии писателей МО РФ. Награждён орденом Почета, медалями «За боевые заслуги», «За воинскую доблесть» 1-й и 2-й степени. Заслуженный работник культуры РФ. Лауреат литературной премии им. Валентина Пикуля и литературной премии им. Александра Невского. Автор более 60 книг по истории России и военно-морского флота.
Триумф и драма подводника Грищенко (документальная повесть)
Когда-то его имя не сходило со страниц газет, его дружбой гордились прозаики и поэты, а самые красивые женщины были счастливы, когда он одаривал их мимолётной улыбкой. Ему не было равных в годы войны по количеству уничтоженных вражеских кораблей, а о мастерстве, хитрости и удачливости ходили легенды. Его подчинённые становились адмиралами и пристёгивали к кителям золотые звёзды героев. Он писал книги и научные трактаты. Его ненавидели начальники, и боготворила флотская молодёжь. Он так и ушёл из жизни забытый и непонятый, не доделав ещё многого, что мог бы сделать. Но и ныне его подвиги окружены неким молчаливым табу. Всё это более чем странно, ибо он был не только лучшим из подводных асов нашей державы, но и её настоящим национальным героем…
22 июня 1941 года подводный минный заградитель «Л-3», носивший одновременно ещё и более гордое название «Фрунзевец», встретил в Либаве. В те минуты, когда на западной границе ударили первые залпы Великой Отечественной, командир «Л-3» капитан 3 ранга Грищенко получил приказ о немедленном выходе в море.
К моменту начала Великой Отечественной войны Пётр Грищенко являлся уже одним из опытнейших командиров подводных лодок. За плечами бывшего мальчишки из глухой черниговской деревни уже было высшее военно-морское училище, годы службы на различных подводных лодках и военно-морская академия. Выпускников академии в то время командирами лодок не назначали. Флот стремительно рос, и высококвалифицированных кадров не хватало. Выпускники академии шли, как правило, командирами дивизионов, а то и бригад. Несмотря на все это, только Грищенко по окончании академии (причём, с отличными показателями) был назначен командиром подводной лодки, причём по собственному желанию. Столь велика была его тяга к морю и «своему» кораблю.
Едва «Л-3» начала экстренное приготовление к бою и походу, как -новое сообщение, уже о начале войны с Германией. А на выходе из аванпорта подводная лодка была внезапно атакована шестёркой пикирующих бомбардировщиков. Либавский фарватер узок и извилист, но командир «ленинца» всё же исхитрился уклониться от атак и прорваться в море.
Первоначальная задача была, на первый взгляд, несложной: нести дозор в районе маяка Стейнорт и в случае появления неприятельский кораблей атаковать их. До Либавы было недалеко, и иногда, поднимая перископ, Грищенко выдел над городом багровое зарево пожаров: гарнизон и экипажи стоявших в ремонте и взорванных кораблей из последних сил отбивали атаки наседающего врага.
Тогда произошла первая размолвка командира лодки с военкомом Бакановым. Увидев в перископ, что немцы штурмуют Лиепаю, Баканов заявил Грищенко:
– Хватит нам торчать здесь без дела! Надо всплыть, подойти к берегу и вступить в бой с фашистами, стреляя из пушки!
Разумеется, можно было понять боль военкома, но предложенное им было чистым безумием. Одно семидесятимиллиметровое орудие «Фрунзевца», естественно, никак не могло повлиять на развитие ситуации в Лиепае, при этом сама лодка была бы в несколько минут неминуемо расстреляна прямой наводкой с берега, так и не успев ничего сделать. Кроме этого Грищенко имел и вполне конкретный приказ. Но убедить в своей правоте Баканова (вчерашнего матроса-моториста, закончившего лишь ускоренные политические курсы) опытному командиру с академией за плечами так и не удалось. Уже по возвращении в базу Баканов напишет донос на Грищенко, в котором обвинит его в трусости как отказавшегося от артиллерийской атаки немецких позиций на берегу. Абсурдность и надуманность этой бумаги будет столь очевидна, что её не примут всерьёз даже особисты, не говоря уже о непосредственных морских начальниках.
Всё это было так, но нервов командиру «Л-3» псевдопатриотичность его военкома потрепали изрядно.
А затем новая задача: выставить неподалеку от Мемеля минное заграждение. С этим Грищенко справился блестяще. Минная банка была скрытно поставлена как раз на наиболее оживлённом морском «перекрёстке». И результат не заставил себя ждать. Буквально через несколько дней здесь прогремели два мощных взрыва и немцы лишились двух своих груженых транспортов. Позднее, уже после войны, станут известны их названия – «Эгерау» и «Хенни».
Из воспоминаний П. Д. Грищенко: «Идея комбрига Египко идти… в логово врага и закупорить его – меня поразила. Задача нелёгкая и исключительно важная… Мы шли медленно, с каждым часом приближаясь к цели всего на две мили. В перископ, кроме зеркальной поверхности моря да надоедливых чаек, ничего не было видно. Но вот наконец и поворот на курс 90 градусов… До места постановки мин ещё восемнадцать миль, но уже слышны резкие щелчки: это катера-охотники время от времени сбрасывают глубинные бомбы. Первые разрывы настораживают… Ложимся на боевой курс… Не успеваю дать команду – «начать постановку», как раздаётся сильный взрыв. За ним второй, третий, четвёртый… Многие падают на палубу. Гаснет освещение. Часть электроламп разбита. На этот раз бомбы упали рядом с «Л-3». Можно приступать к минной постановке. Глубина моря у порта всего восемнадцать метров. Боцман Настюхин волнуется, ему с трудом удаётся удержать глубину двенадцать метров.