На Суворовской площади
Шрифт:
– Пусть лучше старушка тонет, чем покажет свою рубку катерам, -успокаиваю я Настюхина и тут же даю команду – начать постановку мин.
Ритмично защёлкали счётчики. После каждой вышедшей за корму мины слышу по переговорочной трубе голос старшины Овчарова:
– Вышла первая… вторая… третья…
Акустик докладывает:
– Катера полным ходом идут на подводную лодку, пеленг меняется на нос!
– Прекрасно, Дима, – отвечаю громко, чтобы слышали все.
Напряжение растёт. Прямо по носу «Л-3» раздаются четыре сильных взрыва, вслед за ними ещё четыре, и наступает тишина. Снова доклад акустика:
– Катера удаляются.
– Вышла двадцатая, – слышу голос из кормового отсека…»
На обратном пути «Л-3» подверглась атаке фашистских противолодочных катеров, пытавшихся забросать её глубинными бомбами, но и здесь Грищенко показал себя как опытный командир. Умелым манёвром он уклонился от катеров, и те ещё долго бессмысленно глушили тротилом обезумевшую балтийскую треску. Но подводная бомбардировка всё же не прошла для минзага даром. От близких разрывов лопнул стяжной борт кормовых горизонтальных рулей. Положение было не из приятных. Лодка трижды внезапно проваливалась на глубину. Пришлось всплыть и в надводном положении выходить на малую глубину, уцелели чудом. Над головой то и дело пролетали немецкие самолёты, спешившие сбросить свой смертоносный груз на наши войска. До темноты Грищенко всё же успел положить подводную лодку на грунт. Ночью, когда удалось всплыть, механик лодки Крастелёв с матросами исправили повреждение в цистерне. Риск для них был при этом огромный: появись в небе неприятельский самолёт – и лодка будет вынуждена срочно погрузиться, оставив людей погибать в затопляемой цистерне. Но всё обошлось, повреждение устранили, и минзаг начал свой путь в Ригу, где базировался дивизион, куда входила «Л-3». Добраться до Риги, однако, не удалось. Обстановка на фронте менялась столь стремительно, что, пока минзаг был на позиции, пала Либава и бои вовсю шли уже на рижских улицах. Перевести дух подводникам удалось лишь в Таллине, но и последние сутки возвращения тоже были нелёгкими. Лодку дважды по ошибке едва не атаковали наши сторожевые катера, а затем, в довершение всего, она прошла по нашему же минному полю, о постановке которого штаб Таллинской базы забыл оповестить командира «Л-3». Но, как бы то ни было, свою задачу минзаг выполнил и его первый боевой поход был уже позади.
Прохлаждаться, впрочем, было некогда. Едва подвезли мины и загрузили их, как «Фрунзевец» немедленно вышел в свой второй боевой поход.
Теперь курс подводной лодки был проложен в самое логова врага – в Данцигскую бухту, где «Л-3» предстояло выставить заграждения на выявленных разведкой путях движения противника. Вот скупая хроника отчёта Грищенко о том походе:
«…19.7 – подводная лодка прибыла на позицию.
07.44 – прямо по носу обнаружили два дыма.
08.00 – в расстоянии 50 кабельтов классифицировали цели как 2 тральщика противника, следующие курсом 0 градусов.
08.30 – вступили в кильватер тральщикам и под перископом начали минную постановку.
09.40 – тральщики скрылись.
13.30 – закончили минную постановку и начали отход из района.
18.50 – следуя курсом 340 градусов, слышали сильный взрыв и в перископ увидели на курсовом угле 175 градусов правого борта в расстоянии 60 кабельтовых в районе постановки столб воды и дыма.
Позднее два взрыва в этом районе зафиксирует и подводная лодка Щ-405, находившаяся в смежном районе…
21.7 – весь день на грунте, меняли крышку цилиндра на левом дизеле.
26.7 в 02.19, следуя курсом 360 градусов ходом 10 узлов в режиме винтозарядка, командир подводной лодки обнаружил авиакрейсер «Готланд», однако подводная лодка от встречи уклонилась погружением, так как топлива оставалось только на переход в Таллин и командир решил возвратиться в базу.
С 21.00 27.7 до 06.00 28.7 подводная лодка преследовалась одним сторожевым кораблем и тремя катерами, до 23.00 производивших бомбометание в близком расстоянии от подводной лодки. Шумы внутри подводной лодки сокращали до предела, вплоть до остановки гирокомпаса.
…08.00 – осмотрели горизонт и пустили гирокомпас. Согласно приказу командира 1-й бригады подводных лодок начал движение в точку рандеву, где в 12. 00 должны встретиться с тральщиками и катерами.
10.30 – начали рваться глубинные бомбы недалеко от подводной лодки, в перископ обнаружили 2 тральщика и 2 сторожевых катера «МО».
11.00 – всплыли. К борту подошёл сторожевой катер «МО». На вопрос: «Почему бомбите в точке?» – ответили: «Пугаем лодку противника». При таких действиях катеров не исключена возможность потопления своей подводной лодки…»
В 17.00 прибыли в Таллин, а в 23.50 1.8 – в Кронштадт.
Даже скупые строки официального донесения не могут не донести всего того, что довелось пережить Грищенко с его экипажем. Чего стоит только минная постановка при следовании в кильватер фашистским тральщикам. Разумеется, риск был огромный, но и расчет почти гениален, ведь немцы только-только протралив фарватер были совершенно уверены в его полной безопасности и тут же попались на хитрость Грищенко!
В сентябре «Фрунзевец» снова в боевом походе. Обстановка была труднейшая: немцы изо всех сил уже рвались к Ленинграду, а у острова Эланд маячил их новейший линкор «Тирпиц», готовый нанести удар по надводным кораблям Балтийского флота, если те попытаются прорваться в Балтику. Этот поход был не только одним из самых трудных за всё время войны, но и едва не закончился трагически. В бухте Суурьооля у острова Гогланд подводная лодка была внезапно атакована двумя фашистскими торпедными катерами. К чести подводников, они открыли огонь сразу же, как удостоверились, что катера не собираются отвечать на позывные. Несколько снарядов поразили головной катер. Уже после войны стало известно, что прямым попаданием был убит командир набеговой операции. Зато катера промахнулись, впрочем, одна из торпед взорвалась совсем рядом с минным заградителем, случайно попав в каменную скалу, оказавшуюся перед самой лодкой. Более не испытывая судьбу, Грищенко тут же погрузился.
Страшный сорок первый год стал для «Л-3» суровой, но необходимой боевой школой. В течение его Грищенко совершил три похода, уничтожив четыре вражеских судна. Много это или мало? Ведь каждый из потопленных гружённых военными припасами транспортов равнялся по значению стрелковому полку. Если принять на веру это соотношение, то за первый год войны Грищенко отправил на дно дивизию противника.
Страшную блокадную зиму 41-42 годов «Фрунзевец» простоял в Неве у набережной Ленинграда. Матросы и офицеры делились последним куском хлеба с умирающими горожанами. Сейчас много пишут о небывалых по тоннажу победах немецких подводников. Но как можно сравнивать условия, в которых сражались наши балтийские подводники с тепличными (особенно в первое время) условиями действиями асов кригсмарине? Как можно сравнивать базирование наших лодок в осаждённом и умирающем Ленинграде с курортным отдыхом в кафешантанах французского Лориана? К 42 году «Л-3» осталась единственным подводным минным заградителем на Балтике. Второй минзаг «Лембит», истратив весь запас английских мин, временно оказался не у дел.
1942 год вошёл в историю Балтийского флота как год страшных потерь подплава. Немцы перегородили Финский залив десятками сетей и сотнями минных полей, стремясь прочно закупорить балтийских подводников в устье Невы, но, несмотря на все их потуги, те всё же прорывались в открытое море, хотя и несли при этом большие потери. Как правило, более половины из уходящих на прорыв в Балтику подводных лодок обратно уже не возвращалась. Трагический конец большинства из них навсегда остался тайной…
В течение блокадной зимы экипаж «Л-3» вместе с рабочими ленинградских заводов досрочно произвёл ремонт подводной лодки. О том, насколько это было важно в то время и чего стоил этот ремонт офицерам и матросам «Фрунзевца», говорит хотя бы тот факт, что и командир и механик лодки были удостоены за это боевых орденов. Но Грищенко не был бы Грищенко, если бы удовлетворялся лишь рамками необходимого.
В немногие свободные часы в течение всей зимы он посещает кабинет торпедной стрельбы сотни и сотни раз выходя в учебные атаки. Выкраивая время, успевает прослушать цикл лекций профессора Томашевича по тактике подводных лодок и методах залповой стрельбе веером. Не имея возможности полноценно отработать курсовые задачи, «Л-3» произвела лишь несколько пробных погружений в Неве между Литейным и Охтенским мостами, в месте окрещенным местными остряками «Охтенским морем». К радости Грищенко начальство убрало с лодки военкома Баканова, с которым у командира так и не сложились отношения. Вместо него прислали старшего политрука Долматова. С ним у Грищенко тоже будет хватать хлопот.