На темной стороне
Шрифт:
Летя на скорости примерно равной неспешной походке, Сет по-прежнему волновался, успеет ли добраться до дому вовремя. А еще он беспокоился за Тану и гадал, удалось ли Дорену убежать от Ньюэла и что делать, если Ньюэл снова объявится. Но Ньюэл не возвращался, а Сет, по-прежнему в виде облака газа, благополучно доплыл до веранды.
Тану открыл дверь и впустил Сета в дом. Мендиго стоял на крыльце, его деревянное предплечье было расколото. Тану выглядел озабоченным.
— Дорену удалось убежать? — спросил он.
Сет, который не мог говорить, пожал плечами и скрестил пальцы.
— Я тоже надеюсь. По-моему, у меня непростая рана. Смотри!
Тану поднял мясистую руку. Крови на месте укуса не было, но почти все предплечье стало каким-то бесплотным, словно оно состояло из тени.
— Ничего себе! — одними губами проговорил Сет.
— Она становится невидимой, — сказал Тану. — Со мной происходит то же, что и с Коултером, только медленнее. Невидимость распространяется. Понятия не имею, как остановить или замедлить процесс.
Сет покачал головой.
— Не волнуйся, я и не ждал от тебя ответа.
Сет энергичнее затряс головой, и от лица принялись с шипением отлетать пузырьки газа. Он подплыл к полке и показал на черную папку, а потом — на руку Тану.
— Хочешь, чтобы я записал, что происходит с моей рукой? Я буду общаться с другими через тебя. Не бойся, действие зелья скоро закончится.
Сет огляделся, подплыл к окну, где в солнечных лучах от цветочного горшка падала тень. Он показал на тень, а потом на руку Тану.
— Тень? — спросил Тану. В его голове как будто забрезжила догадка. — Моя рука кажется тебе тенью, а не невидимой? Тебе ведь и Коултер казался огромной тенью!
Сет поднял вверх оба больших пальца.
— Я лучше выйду из дома, а то вдруг взбешусь, как Ньюэл.
Тану вышел на веранду. Сет поплыл за ним. Они стояли вместе и молча смотрели на двор. Внутри Сета что-то запузырилось, запенилось, защипало, как будто он был бутылкой газировки, которую кто-то тряс до тех пор, пока пена не пошла наружу. Послышалось шипение, щипать перестало, и он понял, что стоит на ногах. Он вернулся в прежнее состояние.
— Круто было, — сознался Сет.
— Незабываемые ощущения, верно? — улыбнулся Тану. — У меня осталась всего одна порция такого зелья. Пойдем-ка со мной, хочу кое-что попробовать.
— Очень жаль, что он вас так, — сказал Сет.
— Ты не виноват. Я рад, что тебя не укусили.
Они спустились вниз и вышли из-под навеса на солнце. Морщась и нянча потемневшую руку, Тану спрятался в тень.
— Этого я и боялся! — процедил он сквозь зубы.
— Больно? — спросил Сет.
— Коултер ведь говорил, что не может прийти к нам до заката. По-моему, я понял, в чем дело. Когда солнце коснулось моей руки, ту ее часть, что сделалась невидимой, обдало невыносимым холодом. Пока что не представляю, что будет, когда зараза распространится на все тело. Наверное, лучше повесить руку на перевязь и найти себе темное местечко подальше от дома.
— Вряд ли вы станете злым, — заметил Сет.
— Почему ты так считаешь?
— Ньюэл стал не похож на самого себя, — сказал Сет. — Он стал неуправляемым. Но Коултер держался спокойно. Если не считать того, что он превратился в тень, он вел себя совершенно нормально.
— Как раз Коултер может оказаться хуже Ньюэла, — возразил Тану. — Мы ведь не знаем, что бы он сделал, если бы мы подошли к нему… — Он поднял руку. В тень превратилось все предплечье, от запястья до локтя. — Распространяется все быстрее… — На лбу самоанца выступил пот. Он грузно опустился в плетеное кресло.
Сет увидел, как из леса выходит дедушка Соренсон. За ним плелся Дейл, а еще дальше Хьюго нес на плечах бабушку.
— Дедушка! — закричал Сет. — Тану ранили!
Дедушка обернулся и что-то сказал Хьюго. Голем усадил бабушку поудобнее на одну руку, подхватил дедушку на другую и понесся вперед. За ним побежал Дейл. Хьюго поставил бабушку и дедушку на землю у веранды. Тану показал всем свою ставшую бесплотной руку.
— Что случилось? — спросил дедушка.
Тану рассказал о Ньюэле, о том, как изменился сатир, как он напал на них, как они бежали и как место раны кажется Сету тенью. Бабушка опустилась на колени рядом с Тану и стала осматривать рану.
— И все после одного укуса? — ахнула она.
— Ньюэл прихватил его как следует, — ответил Сет.
— Мелких укусов нипси оказалось достаточно, чтобы Ньюэл преобразился, — заметил Тану.
— Как ты себя чувствуешь? — спросила бабушка.
— Меня трясет. — Тень накрыла всю руку самоанца, кроме кончиков пальцев, и ползла вверх. — По-моему, времени у меня осталось немного. Я передам Коултеру привет от вас.
— Мы попробуем тебя вылечить, — обещал дедушка. — Постарайся не поддаваться злу.
— Покажу вам два поднятых вверх больших пальца, если мне можно доверять, — пообещал Тану. — И очень сильно постараюсь не обманывать вас с помощью этого жеста. Вы можете придумать способ получше доказать, что я по-прежнему на вашей стороне?
— Сейчас как-то ничего не приходит в голову, — сознался дедушка.
— Ему нельзя находиться на солнце, — предупредил Сет. — От солнца его обдает ледяным холодом.
— А на Ньюэла солнце не влияло? — спросила бабушка.
— Нет, не влияло, — ответил Сет.
— Как и на фей, которые гнались за Сетом, — заметил дедушка. — Черные феи кружили над верандой до самого заката. Постарайся найти Коултера и посоветуйся с ним.
— Позже, если мои мозги останутся неповрежденными, я обследую заповедник — может, и найду что-то полезное, — проворчал Тану и сморщился. — Вы что-нибудь узнали от Нерона?
— Мы нашли его, раненного, на дне ущелья; его придавило тяжелым бревном, — ответил дедушка. — По его словам, на него напали черные гномы. Они украли его всевидящий камень и почти все сокровища. Нерон не знает, с чего началась эпидемия. Полученные им раны, судя по всему, никак его не изменили. Хьюго убрал бревно, и Нерон сумел забраться в свое логово.