На Тихом океане
Шрифт:
Мы отправились в город к отелю «Мадрас» в надежде увидеть ожидающего нас Калади. Однако срок вышел, но он так и не появился.
— Чарли! Вы согласны на пари?
— Нет.
— Но выслушайте сперва то, что я думаю. Я утверждаю, что с этим дьяволом опять стряслось что-то, и ставлю на спор пятьдесят фунтов.
— К сожалению, я не могу поддержать пари, поскольку полностью разделяю ваше мнение, сэр Джон. Если бы все было в порядке, он бы уже давно поджидал нас.
— Well! Вы, что касаемо пари, однажды уже проявили себя полнейшим и неисправимейшим невеждою. Истинный джентльмен обязательно согласился бы на мое предложение, хотя
На улице, где подсвечиваемая фонарями и лампами открытых веранд, царила темнота вечера, стоял невообразимый шум. Громкие, тревожные выкрики, топот бегущей толпы. Мы бросились к выходу. И успели к тому моменту, когда мимо промчался человек, спасающийся, как я понял, от преследования. Раффли, как выяснилось, в спешке уронил пенсне, и теперь оно висело на шнурке.
42
Быстрей (англ.).
— Чарли!
— Сэр Джон!
— Вы узнали этого человека?
— Нет.
— В таком случае, я более проницателен.
— И кто же это?
— Калади! Да, это точно он. Его опять ловят и хотят схватить.
— Скорее всего, это не он.
— Почему же?
— Потому что он искал бы убежища у нас!
— Pshaw! Добрый малый избавил нас от встречи со своими преследователями.
— Это значило бы вновь испытывать вашу доброту, коей он уже успел воспользоваться. Он же знает, что речь идет о его жизни.
— Его жизни? С чего вы взяли? Не будьте ребенком, Чарли! Калади не только искусный пловец, но еще и замечательный бегун. На этот раз он не даст им поймать себя. Тем не менее, ему еще потребуется моя помощь, поэтому я должен сейчас же отправиться к мудали. Вы не откажетесь сопровождать меня?
— Разумеется!
Мы возвратились в комнату, чтобы забрать наши шляпы и зонт сэра Джона, но в ту же секунду дверь распахнулась и на пороге возник Калади.
— Прости, сиди, — тяжело дыша, проговорил он, — что я пришел позже, чем мы договаривались.
— Тебя заметили?
— Да, сиди. Чтобы пробраться к вам, мне пришлось идти по улицам, где меня проводили связанным. Меня узнали и хотели поймать.
— Well, мой мальчик. Но тебя не догнали.
— Нет. Я прыгнул в воду, чтобы, обогнув город, садами пробраться к отелю. Они потеряли меня из виду, а уж здесь-то искать меня им и в голову не придет.
— All right! Теперь присядь и дождись, когда твое дыхание вновь станет ровным. Видите, Чарли, я был прав! Они его не догнали. Он способный парень, преданный и мужественный, чего я бы не смог сказать об остальном сингальском сброде. И уже за это он мне нравится.
— Сиди, вы — добрейший из магараджей! — воскликнул Калади.
— Помолчи! Акулы давно бы сожрали меня, если бы ты не спас меня. Вы должны знать, Чарли, что как-то я предпринял поездку на своей паровой яхте вокруг этого острова. Я шел на косу Регомбо и стоял, опершись на руль. На беду, мы не знали фарватера и сели на мель. От толчка я полетел в воду.
— Машина, разумеется, была тут же остановлена?
— Попробовали бы вы остановить машину, Чарли! Поскольку я был капитаном, а штурман был чертовски занят, не оказалось никого, кто бы отдал распоряжение машинисту. Главное, никто не заметил моего падения. Hist [43] , я говорю — никто, но это неправда, поскольку этот бравый малый видел это. В тот момент он, тяжело нагруженный раковинами, как раз поднимался на поверхность после трехминутного пребывания под водой. Увидев меня барахтающимся в волнах, он бросил весь свой улов, поплыл ко мне. Расстояние между нами было значительным, а я, хотя и не новичок в море, признаться, чувствовал себя отвратительно, так что он подоспел вовремя. На яхте же, наконец, заметили случившееся и спустили лодку… Теперь, Калади, ты останешься здесь ждать нас. Вы же, Чарли, проводите меня к мудали.
43
Тс-с, тише! (англ.).
Мы заперли сингальца и отправились.
Перед жилищем чиновника торчали слуги. Великий мудали имел для каждого случая отдельного слугу.
— Вы хотите пройти к великому мудали? — спросил один из них.
— Несомненно.
— Тогда приходите завтра. Сегодня уже слишком поздно.
Раффли отвел вопрошавшего в сторону.
— Sheep, глупец. Делай что тебе сказано!
В мгновение ока мы были окружены. Кто-то даже выражал готовность схватить нас. Сэр Джон, нацепивши пенсне, выхватил зонт и нанес им удар по лицу близстоящего, так что тот отлетел на несколько метров.
Это привело окружающих в состояние, я бы сказал, почтительного уважения, что позволило нам наконец-то войти.
— Видите, Чарли, что значит мой универсальный зонт? Подобного нет на Земле, — дружелюбно рассмеялся англичанин. — Быть может, я смогу доказать вам это сегодня же вечером.
Миновав веранду, мы оказались в передней, стены которой не доходили до потолка и не препятствовали доступу свежего воздуха. Подобное строительство весьма распространено в Галле. В передней на циновках сидели двое слуг, при нашем появлении они вскочили и задали тот же вопрос:
— Вы хотите пройти к великому мудали?
— Да.
— Вечером он не принимает. Кто вас впустил?
— Мы, если угодно, вошли сами.
— Уходите и приходите завтра!
— Нехорошо так поступать, мой мальчик!
Без дальнейших церемоний Раффли шагнул к двери, ведшей в следующую комнату, но слуги уже стояли перед ним.
— Стой! Вход воспрещен. Ступай назад!
— Well! Пойдемте, мальчики!
Он схватил одного правой, другого левой рукой, потащил к выходу и выкинул за дверь. Послышался страшный крик, но Раффли остался к нему абсолютно равнодушен. Он надел пенсне и взял меня под руку:
— Пойдемте, Чарли, иначе мудали спрячется и подумает, чего доброго, что его хотят выселить.
Мы вступили в следующий покой. Здесь стены были сооружены из бамбука и убраны пальмовыми листьями.
Посреди комнаты на шнуре, привязанном к крестовине, висела лампа, матово высвечивая дорогой персидский ковер, на котором восседал тот, кого мы искали. Он сидел, скрестив ноги в позе, которую турки именуют rahat otturmak, то есть покой членов. Маленький худой чиновник был с ног до головы убран золотым шелком, а его большие, устремленные на нас глаза, удивленно-испуганные, говорили, что шум, нами учиненный, он услышал, а приход наш его явно не обрадовал.