На тверди небесной
Шрифт:
— Все тебе скажи. Может тебе еще ключи от квартиры, - пробормотал он, - где деньги лежат. Эх, Катя! Ну зачем ты связалась с ними?
— Тебе разве не сказали, что я дейтра? Я по рождению дейтра. Так же, как и ты, наполовину.
— Ну и что? При чем здесь кровь? Мы же в одной стране росли, видели одно и то же… почему ж так теперь?
— Именно, - сказала я, - вот и меня удивляет. Росли в одной стране. А видели совершенно разные вещи. И верили в разное. И стали по разные стороны.
И все же, если честно, сейчас я не чувствовала, что я дейтра, а он - дараец, что мы враги. То, что нас объединяет - сильнее. Мы выросли в одной стране. В одном городе. Мы оба говорим сейчас на русском. Мы были… да мы же были любовниками. И я даже сейчас, сквозь вонючий от пота пуловер, ощущаю тепло его тела. Может быть, все это иллюзия. Игорь оказался совсем рядом со мной.
— Катька, ну зачем ты так, - с горечью сказал он. Нож выпал из моей руки, Игорь этого не заметил - или сделал вид, что не заметил. Поднес к губам мою руку и стал целовать. И делал он это умело. Просто бред, но от прикосновения его губ к ладони меня пробило, тело даже чуть задрожало от желания. Нашла же я время… и место… Рука Игоря проникла под мой пуловер. Коснулась груди.
— Не надо, - сказала я беспомощно. Господи, ну почему я такая дура? Ведь абсолютная, безнадежная дура. Ведь это враг! И стоит ему вот так коснуться меня, как я… Игорь начал стаскивать с меня пуловер.
— Не надо…
— Не бойся, - прошептал он. Еще секунда - и опрокинул меня на кровать. Бред, какой бред то, что я делаю! Почему я не оттолкнула его? Да ведь мне этого хочется, конечно же, хочется. И пусть я точно знаю, что нельзя, что это очень опасно, но… Губы Игоря впились в мои. Я замерла под теплым весом его тела, уходя в поцелуй. И даже глаза закрыла. И потом словно резкий звонок заставил меня открыть глаза, и взглядом поймать дуло ТИМКа, движущееся к моему виску, и мгновенно отреагировать - левой рукой ударить Игоря в ухо, и тут же, без перехода - в глаз. Игорь слабо вскрикнул - не ожидал такой подлости, и я мгновенно сбросила его в себя, заломила ему руку за спину - пистолет с глухим стуком упал на ковер. В следующую секунду я поняла, что сейчас он опомнится - и вряд ли мне удастся справиться с ним в рукопашной. И тогда я перешла в Медиану.
Здесь было на удивление спокойно и пусто. Кто-то там маячил, но довольно далеко отсюда. Шлинга нет, и это жаль, конечно. Но ничего. В Медиане я неизмеримо сильнее любого дорша. Я уставилась на Игоря, который копошился, пытаясь выбраться из зеленоватых стеблей. Оказывается, почти бессознательно я сразу же применила против него старенький образ - кто-то из наших его создал еще в квенсене. Нервущиеся лианы, путающие врага по рукам и ногам.
Я наклонилась над Игорем, бьющимся в путах. Сейчас он, видимо, выберется. И что тогда - дуэль? Но мне же ничего не стоит убить его здесь. Может, потом и меня убьют - здесь тоже вокруг полно доршей. Однако сейчас - несколько минут - он полностью в моей власти. Сволочь. Это ж надо так использовать меня. Поцелуй жарким оскорблением еще горел на губах. Так тебе и надо, сука похотливая… Поверила гаду. Да никому из них верить нельзя! Это же дорш.
Я вдруг поймала его взгляд - полный искреннего, неподдельного ужаса.
Он же все понимает. Он знает, что сейчас умрет. И понимает, что у меня нет причин его прощать. Хотя бы за ту подлость, которую он только что совершил.
— Живи, - сказала я и отступила на шаг.
Наверное, я неправильная дейтра. Или вообще не дейтра. Но не в моих это силах - его убить. Мы выросли в одной стране. Мы никогда не будем настоящими врагами. Даже если он считает иначе.
Я перешла на Твердь. Подобрала ТИМК, все еще лежащий на полу. Выскользнула в спящую гостиную, в коридор. Накинула свою куртку и обулась. Не босиком же драпать от врагов. И подумав, снова перешла в Медиану.
Игорь теперь оказался метрах в пятидесяти от меня - он все еще возился, выпутываясь из лиан. Не глядя и не обращая на него внимания, я пошла вперед, по склону, туда, где согласно показаниям келлога, вполне возможен был выход в какой-нибудь иной мир.
У зверя могут быть сильные ноги и выносливое сердце. Способность долго и быстро бежать, спасаясь от преследователей. У него могут быть рога, клыки, когти - возможность убивать охотничьих собак. Зверь может уходить от преследования - сутки, двое, трое. Но если охотники подготовились по-настоящему хорошо, в итоге ему не уйти.
То, что опасно по-настоящему - не пули, и не зубы собак, рвущие плоть. В конечном итоге зверя убивает усталость. Охотники не выходят на бой один на один. Зверя обкладывают. Выслеживают. Гонят и не дают прилечь. Собак и людей много - они могут отдыхать, могут меняться, наконец, их напряжение не так велико, как у загнанного и уже подраненного животного. Рано или поздно ты сдашься. А если нет - то просто упадешь без сил, ожидая смерти как избавления.
И ты уже понимаешь, что этот исход близок. Что он почти неминуем. А ведь вначале все казалось игрой. Казалось, так легко и весело уходить от них, это ничего не стоит - помериться с сотней загонщиков силой, ловкостью и хитростью. И когда усталость уже начала одолевать, казалось - немного потерпи, и там, впереди заповедные луга, куда не ступит нога охотника, или - своя стая, стадо, где грозные самцы встанут вокруг, ощетинясь рогами, куда не посмеют приблизиться псы.
А потом становится ясно, что стадо давно разбежалось. И убежища не существует. И в отличие от зверя, меня вместе с усталостью начала грызть еще и обида.
Мы, дейтры, лишены свободы. Вся наша жизнь подчинена государству. В моем случае это даже добровольно, да и никто особо не ропщет. Потому что в ответ мы вправе ждать чего-то от государства. Поддержки. Обеспечения. Защиты в тяжелой ситуации. И когда этого нет и не предвидится - наступает полное недоумение. Почему ты остаешься в полном одиночестве?
Четвертые сутки. Я понимаю, шемата на Триме выполняет гораздо более масштабные и серьезные задачи, чем спасение какой-то там ксаты. Хотя с другой стороны, если дорши не поленились выделить на охоту за мной несколько сот человек (или их не так много? Может быть, мне это кажется?), почему же наши даже не почесались? Я отработанный, ненужный материал? Можно сдать меня в расход? Хотя бы учли, что меня все же могут взять и в плен, а знаю я много. Могу в принципе весь европейский отдел информационных операций сдать. Конечно, я не собираюсь этого делать… И если даже возьмут, буду терпеть до последнего. Но все же это свинство.
Четвертые сутки я металась между Медианой, Землей и Килном. Потому что только туда открывался проход из данного участка Медианы. Но и в Килн за мной следовали десятки доршей. Патроны для ТИМКа давно кончились, зато мне удалось захватить С-32 и какое-то время отстреливаться, но чья-то пуля угодила прямо в ствол, безнадежно изуродовав оружие, да и на руке остался приличный синяк, слава Богу, хоть кости не поломало. Да и стрелять левой рукой оказалось очень неудобно. Правая же раздулась безобразно, и уже не то, что болела - казалось, она вся в огне, и пульс колотится паровым молотом, отдавая в голову. Потом, правда, боль ослабла.