На удачу не стоит полагаться
Шрифт:
Как же меня бесит детдом, в котором я живу. Опять, наверное, дежурит старый Петрович, залился палёнкой и отрубился, как всегда. Может ну его, притвориться, что сплю, вроде не трогают. Хотя поспать не дадут с таким-то ором. Лучше попробовать свалить незаметно в подсобку. Это была хорошая идея, я часто уходила спать на чердак или в подсобку, если были морозы на чердаке можно было и околеть. Постаравшись окончательно проснуться, я расслышала слова и замерла.
— С чего ты решила, что я тебе поверю? — певучий голос, как весенняя капель, говорил высокомерно и я бы даже сказала пафосно, но при этом шипел как рассерженный улей.
Как у говорившего
— А с чего ты решил, что я позволю забрать свою ученицу в зачарованный лес? — шипела в ответ уже точно змея.
А чуть в стороне я слышала знакомый, чуть гортанный голос:
— Ты уверена, что с ней все в порядке? — он говорил тихо, будто не желая, чтобы его слышали спорщики.
— Дома я точно смогу поставить её на ноги…
— Только в храме она сможет восстановиться…
— Мы не позволим забрать её…
Они все кричали, шумели и рычали друг на друга. А я пыталась понять кто это, и почему они орут после отбоя? Такого не случалось в нашем детдоме ни разу. Что тут происходит?
— Вы своей жаждой власти уже довели девочку…
— Да это вы, ушастые, виноваты, вы помогли ей сбежать…
— Бабушка, мне кажется или ты растеряна?..
Да что же это такое? Я всё никак не могла выбраться из этого болота и открыть глаза, любопытство и раздражение уже съедали меня изнутри и не давали утянуть этой вязкой жиже на дно. Но и выбраться не получалось. Пришлось усилием воли выкарабкиваться. Перед глазами всплыл мультик про барона Мюнхгаузена и то, как он себя вытаскивал за волосы из болота. Стало смешно. Тихо хихикая, я всё-таки смогла высвободиться от липких пут и осмотрелась. Темно! Что за фигня?
— А ну, все заткнулись! — гаркнул такой знакомый голос, но воображение никак не помогало мне вспомнить нормальный образ говорившего.
Почему-то перед внутренним взором вставал вполне такой цивилизованный и привлекательный орк. И когда я начала фэнтези любить? Я снова хихикнула, совсем крыша поехала, да, Алиса?
— Алиса? — позвал этот орк и к руке прикоснулись, чья-то большая ладонь тёплая и немного шершавая сжала мои пальцы.
Но удивило не это, а интонации, в голосе чувствовались забота и переживания. У нас-то в детдоме?
— Алиса, ты меня слышишь? Можешь открыть глаза? — точно переживает и кто-то ещё рядом, сопит, пыхтит.
Что происходит? Но глаза открыть удалось: моргая, пыталась сфокусировать взгляд, но никак не получалось. Меня схватили и прижали к чему-то твёрдому. Не сразу поняла, что это объятья, а твёрдое — это чья-то грудь.
— Раздавишь, бугай, — просипела, горло першило, язык еле ворочался, я что, болела ангиной что ли?
И вот когда меня отпустили и отстранили, придерживая за плечи, а я смогла сфокусировать взгляд, заорала во всю глотку, несмотря на боль и сухость. Передо мной была зелёная клыкастая морда орка. Дальше, что происходило я вообще плохо помню и совсем не контролировала. В мыслях только отпечаталась, как фотокарточка, ошарашенная морда орка. Я на все смотрела шокированными глазами, а в голове стучала только одна мысль: "Я сошла с ума!".
Захват, поворот, в перекате подскочить, заломить руку в болевой, уйти с траектории выпада огромной змеюки, вырвать копье у ошарашенного аборигена, использовать как опору, удар пяткой в челюсть, так эта выведена из строя, но ненадолго. В это время тело действовало само, все движения чёткие выверенные, будто отработанные многими и многими часами тренировок.
До первых деревьев было уже пару шагов, когда в меня врезались сзади и спеленали по рукам и ногам. От удара мы кубарем покатились по траве, но железные тиски не разжались.
— Алиса! — гортанный баритон прямо над ухом, — Алиса, успокойся, что опять стряслось? — а вот в последнем слове чувствовалась смешинка.
— Ты кто? — ну, а что, пошевелиться невозможно, а меня явно знают по имени.
— Тарш, — на автомате ответил этот бугай. — Эм… А что ты вообще помнишь?
И правда, что я вообще помню? Легла спать, проснулась от ора и шума среди фэнтезийных персонажей. НО! Меня знает по имени и ждёт ответа какой-то Тарш, считая, что я его тоже знаю.
— Мы знакомы? — решилась спросить, выяснить-то всё равно надо, где и что происходит.
Может меня чем напоили? Или накурили травкой, что парни где-то достали. Да нет… А может клей? Мысли в голове метались, ну не реальность же это, а глюки не иначе.
— Я тебя спас от урагов, потом мы на пауке пришли в поселение к бабушке… Так, ну шаманку Адашад ты помнишь?
— Тут есть пауки? — вопрос я прохрипела.
Я услышала только "на пауке пришли". Воображение сразу подкинуло огромного паука, который был бы в силе перевезти на себе меня и этого громилу. И все воспоминания хлынули волной, нет, даже не так, они обрушились, как водопад на голову одной неудачливой девчонки.
— Алиса! Алиса! Алиса, да ответь мне! — кто-то меня тряс и звал, требовал и ждал реакции.
Голова болела нещадно, да она будто взрывалась от той мешанины знаний и воспоминаний, что обрушились на меня. Но самым ярким и, наверное, последним, было воспоминание Нитанира, эта ушастая сволочь плела "Дар богов".
— Его надо остановить, — выпалила прямо в обеспокоенное лицо орка.
— Алиса?
— Тарш, чего тупишь, надо остановить ушастую развалину, — мало того, что сам ничего не делал, так ещё и меня удерживал. — Помоги подняться, — подала ему руку.
Вот совершенно не ожидала, что после этого меня схватят в охапку и прижмут к твёрдой, надо сказать, как камень, груди в объятьях.
— Ну слава духам, вернулась, — выдохнул мне в макушку, — только не кусайся, — чуть хохотнул и отстранив, успокоил, — некого останавливать, все, вон, у шатра ждут.
Я оглянулась в том направлении, куда качнул головой орк и рассмотрела три кучки нелюдей. Эльфы, самые что ни на есть настоящие, сторонились прочих, но делали это с достоинством, и я бы даже сказала, надменностью. Главная жрица урагов возвышалась над всеми и в упор смотрела в нашу сторону. А вот шаманка сидела в своём кресле и лениво курила трубку. И кто тот смертник, что остановил "Дар богов"? И что-то мне подсказывало, что им была я. Да и не знал это плетение никто кроме нас двоих. Тогда как я жива осталась?