На удачу не стоит полагаться
Шрифт:
Не узнать в полчище наступающих врагов огромных паукообразных тварей, было просто невозможно. Они текли сплошным потоком, бурлящей полноводной рекой, от края до края видимого горизонта, сносящие все на своём пути. Мелкие, размером с собаку, их было больше всего, но это мясо, тупое, только и способное, задавить своим количеством противника. Сквозь броню им не пробраться. А вот идущие за ними, более крупные особи, были разумны, хоть и подчинялись единому интеллекту, как рой ос. Опасные, почти неуязвимые и очень сильные твари.
Вот только и мы с отрядом, а таких отрядов насчитывалось тысячи, были расходным материалом. Этот безумный план
Вот только я так и не узнала, была ли наша жертва спасением для мира. Или мы все погибли тогда зря. Я и не я, видела, как погибают друзья, как гибнет любимый и я отчётливо помню, как меня рвали ещё живую на части эти отродья. Как? Как мне вытравить эти воспоминания моей и не моей жизни и смерти? Я корчилась там, на этой странной ленте моих и не моих воспоминаний, переживая все эмоции той меня заново. Чувствуя её боль, её страх и ненависть, её бешеную, нестерпимую надежду, что все не напрасно.
Кое-как придя в себя и утерев слезы, которые не замечала до этого, я медленно осознавала, что моя арахнофобия имеет под собой чёткое обоснование. Пусть я не помнила тех событий и той жизни, но помнила моя душа. Эти страх и ненависть так впаялись в неё, что я их пронесла через столько воплощений. А ещё пришло кристально ясное понимание, я найду тот мир и узнаю, чем закончилась война. И если победили Шаутаны… Не знаю, что я сделаю, но они ответят. Кулаки сами сжимались с невыносимой, всепоглощающей и выжигающей все нутро ненавистью, я уничтожу этих мразей во что бы то ни стало. И дело даже не в том, что там погибла я и любимые мною люди, нет они захватчики, они пришли из другого мира. Они уничтожили то, что им не принадлежало, мой мир!
Не сразу поняла, что я остановилась, падение прекратилось и я стояла на одном месте. Эмоции, что бушевали во мне, не давали связно мыслить, они полыхали разъярённым ураганом, выжигая все на своём пути. Пришлось потрудиться, чтобы унять их. Решение принято, я не отступлюсь от него. Но сейчас важнее то, зачем я тут и как мне вернуться. Совладав, сама с собой и утерев слезы, вдруг обнаружила, что с исступлением хлещу своим хвостом по своим же ногам. Это стало так неожиданно, что я перестала реветь и с огромным удивлением уставилась на хвост. Вот откуда он? Ответ пришёл в воспоминаниях, у которых я стояла и не видела ничего, захваченная эмоциями и переживаниями.
С удивлением смотрела на картину, открывшуюся моему взору. В памяти стали всплывать подробности того дня, отодвигая боль, ярость и остальные эмоции. Сердце предательски стучало в ускоренном темпе и я, та, сидящая на возвышении как на троне, с нетерпением ждала.
— Делегация с Треи прибудет с минуты на минуту, — оповестила одна из жриц. — Вы готовы, хранительница? — спокойный ровный голос, без намёка на заискивание или другие проявления подобострастия.
Она говорила как равная с равной. При этом я понимала, что выше по положению и все жрицы повинуются мне. Это было странное знание и чувство. Та “я” не хотела быть хранителем, но при этом злилась, что её воспринимают как ребёнка.
— Вы сомневаетесь в моих решениях? — какой звонкий, совсем девичий
А в памяти уже всплывали чужие воспоминания. Даже скорее легенда, что передавалась от матери к дочери. От одной хранительницы, к другой. И мне её тоже рассказывала мама с самого рождения как сказку на ночь. Было очень странным чувствовать щемящую нежность к неизвестной мне женщине и грусть потери. Я никогда не испытывала ничего подобного к своим родителям.
Если кратко пересказать легенду-быль, получится примерно так:
Очень и очень давно в мире главенствовали люди и не просто люди, а маги. Со временем магия стала уходить, пропадать. Люди не знали меры и тянули из мира и стихий больше, чем он мог дать. Мир умирал, умирали стихии. И в желании спасти свой Мир одна маленькая змейка придумала хитрость. Четыре стихии, четыре алтаря артефакта. Они укроют, древние как мир, порождения богов от людей, не дадут истощить и погубить мир. И ослабленные стихии пошли на эту отчаянную сделку. Они, как и все живое, не хотели умирать. Вот только алтарей было пять. И пятый, главный артефакт, сковывал стихии и подчинял их своей воле. А хранительницей стала та маленькая, хитрая змейка. Она вплела в алтарь печать на своей крови и пожертвовала частью души. Но что такое часть души по сравнению с могуществом и властью? Только её потомки по крови могли управлять алтарём. Сказка всегда заканчивалась одинаковыми словами мамы: “Она возвысила не только себя, но и всю расу. И ты наследница, на твои плечи ложится большая ответственность за судьбы всех живущих. На твои плечи ложится судьба Мира. Будь достойна этой ноши.”
Вынырнув из нахлынувших воспоминаний об алтарях и их значении, пыталась уложить знания в голове. Тот алтарь, что светился зелёным светом, что я пробудила, похоже был “Жизнь или природа”. Вот только непонятно от чего Стихия так настаивала на пробуждении остальных артефактов, если они пленники? Подумать, как всегда, мне не дали. Картинка передо мной снова изменилась и в величественный и красивый зал вошли пятеро представителей Треи.
Сердце пропустило удар у той меня, что сидела на троне и у меня, стоящей тут. Там, среди других, стоял Кристенс.
Глава 22
Кристенс провёл в архивах последние несколько дней. Сейчас он был собран и решителен как никогда. Хватит, и так отвлёкся на ненужные сведения, что передал Доу. Отдавая последние распоряжения и проверяя, не забыл ли чего, мужчина не заметил, как двери в его кабинет открылись, и в помещение буквально ворвался всклокоченный парень.
— Где она? Почему я не могу связаться с ней уже больше месяца? — Хескар понимал, что врываться в кабинет к начальству — не самая хорошая идея, да и требовать ответов тоже, но он был на взводе. Последний раз Алиса отправила ему запись их гулянки по поводу окончания академии, и сетовала, что он даже не поздравил, а потом вовсе пропала.
— Кто тебя пустил? — окинув взглядом внешний вид парня, поморщился Крис, мысленно добавляя в список дел пункт о разговоре с секретарём.
Хескар уже три года как выпустился и работал в департаменте. Кристен счёл за лучшее не пересекаться с парнем по работе: путь начальник участка с ним возится. И, до сегодняшнего дня, так и было.
— Крис, давай на чистоту: я знаю как ты к ней относишься, и она к тебе, — Хес глубоко вздохнул, будто ему не хватало воздуха. — Я отошёл в сторону, решил, что смогу быть просто другом.