На улице нашей любви
Шрифт:
Элли рассмеялась и слегка покраснела от удовольствия.
— У меня хорошие гены.
— Тебе крупно повезло. А вот мне приходится пахать, как проклятой, чтобы мои гены меня не подвели.
— Ваши труды не пропадают даром, — пробормотал Брэден, уткнувшись в кружку.
Глаза его смеялись. Я невольно улыбнулась в ответ. Мне стало жаль, что я так его обрезала.
— Надеюсь. Ладно, пойду в одиночестве. Увидимся.
— Спасибо за кофе, Джоселин.
Его нахальный голос настиг меня уже в холле.
Я скорчила жуткую
— Джосс, а не Джоселин!
В ответ раздался смех, который я попыталась проигнорировать.
— Ну вот, теперь, когда мы познакомились, может быть, вы расскажете, почему у вас возникло желание поделиться с кем-то своими проблемами? — пропела доктор Кэтрин Причард.
Почему все психотерапевты говорят одинаковыми голосами — участливыми и мягкими до приторности? Наверное, считается, что это внушает пациенту доверие и помогает расслабиться. Но меня это сюсюканье только раздражает. И когда мне было четырнадцать, раздражало тоже.
С того разговора на кухне прошла неделя. Сама не знаю, с какой стати я решила пойти к психоаналитику. Так или иначе, я сижу в кабинете на Сент-Эндрю-лейн. Согласно последним веяниям дизайна, все вокруг сверкает металлическим холодом. Ничего похожего на уютную комнату, в которой принимал меня школьный психолог. Кстати, совершенно бесплатно. А для того, чтобы проникнуть в это святилище из стекла и металла, я выложила целое состояние.
— Вам здесь нужны цветы, — заметила я. — Или какое-то другое яркое пятно. А то ваш кабинет выглядит не слишком приветливо.
— Приму к сведению, — улыбнулась доктор.
Я молчала.
— Джоселин…
— Джосс.
— Джосс. Так почему вы решили прийти сюда?
Живот свело, на лбу выступил холодный пот. Все, что я ей расскажу, останется между нами, напомнила я себе. Мы никогда не встретимся за стенами этого кабинета, у нее не будет случая использовать против меня мои признания, мое прошлое. Мы чужие друг другу. Я набрала в грудь побольше воздуха:
— У меня снова начались приступы. Приступы паники, которые сопровождаются удушьем.
— Снова?
— Когда мне было четырнадцать, со мной часто такое случалось.
— Приступы паники могут быть спровоцированы самыми разными причинами. Почему они начались? Что произошло в вашей жизни?
Я с усилием сглотнула подступивший к горлу ком:
— Мои родители и маленькая сестренка погибли в автокатастрофе. Никаких родственников у меня не было — за исключением дяди, который плевать на меня хотел. Несколько лет я прожила в приемных семьях.
Доктор Причард что-то торопливо записывала. Когда я смолкла, она подняла голову и взглянула мне в глаза.
— Я вам очень сочувствую, Джосс.
Голос ее звучал так искренне, что струны, натянувшиеся у меня в груди, немного ослабли. Я кивнула, показывая, что готова продолжать.
— После их гибели у вас начались приступы
Я послушно принялась описывать. Доктор понимающе кивала.
— А вы можете определить, что провоцирует приступ?
— Я не позволяю себе о них думать. О родителях, о Бет. Воспоминания — вот причина приступов. Конечно, если это не какие-то мимолетные образы, а яркие, осязаемые видения.
— Но, насколько я поняла, долгое время у вас не было приступов.
Я прикусила губу:
— Мне удавалось не думать о своей семье.
— В течение восьми лет?
— Я не совсем точно выразилась. Конечно, я о них думаю. Даже научилась спокойно смотреть на их фотографии. Главное — не вспоминать, что я ощущала, когда они были рядом.
— Но недавно приступы начались вновь?
— Мой внутренний контроль ослабел. Я начала вспоминать. Это было дважды — один раз в спортзале, другой — на обеде в семье подруги. Оба раза дело закончилось приступом.
— А почему воспоминания завладели вами именно в спортзале?
— Видите ли, я писательница, — смущенно фыркнула я. — То есть пытаюсь ею стать. Мне пришло в голову, что историю моей мамы можно сделать сюжетом книги. Это захватывающая история. Хотя и печальная. Мне казалось, людям она понравится. И я стала думать о своих родителях, об их отношениях. Они очень любили друг друга. Потом все поплыло. Я очнулась, когда какой-то парень снял меня с велотренажера.
— А почему вас выбил из колеи семейный обед? Вы ведь жили в приемных семьях и наверняка участвовали в семейных обедах.
— В этих семьях обедов не устраивали, — невесело улыбнулась я.
— Значит, это был первый семейный обед после утраты родителей?
— Да.
— И он спровоцировал воспоминания?
— Да.
— Скажите, Джосс, недавно в вашей жизни произошли какие-либо значительные перемены?
Перед глазами у меня возникли Брэден, Элли и картина нашего совместного завтрака неделю назад.
— Я переехала в новую квартиру. У меня появилась новая соседка.
— Что-нибудь еще?
— Моя прежняя соседка, Райан, была моей лучшей подругой. Она переехала в Лондон, вместе со своим бойфрендом. Недавно они обручились. Пожалуй, это все.
— Вы с Райан были близки?
Я пожала плечами:
— Скажем так, между нами существовала максимально возможная для меня степень близости.
— Это заявление говорит о многом, — улыбнулась доктор. — А ваша новая соседка? Вы позволяете себе с ней сблизиться?
— Пожалуй, да.
Сказав это, я подумала, что, сама того не желая, позволила Элли прочно войти в мою жизнь. Я даже не подозревала, что так сильно привяжусь к ней.
— Ее зовут Элли. Мы быстро нашли общий язык. Я, честно говоря, этого не ожидала. У нее множество друзей и старший брат, с которым она постоянно общается. Благодаря этому я веду не такую замкнутую жизнь, как прежде.