На Варшавском шоссе(Документальная повесть)
Шрифт:
Слева вело огонь орудие Юры Добрынина. Оно поразило еще один танк. Включились в бой и те орудия, которые стояли на позициях возле шоссе, и в том числе пушки капитана Прокопова. Один за другим загораются танки, но фашистская пехота изготовилась к бою и ринулась на наши позиции. Этого словно ждали пулеметчики, и вскоре гитлеровцы под ожесточенным огнем поползли с поля боя. Но не таковы курсанты, чтобы не воспользоваться выгодным моментом: они поднялись в решительную контратаку…
Через две недели после этого боя, уже в Куйбышеве, был произведен в училище досрочный выпуск. Тем курсантам, которые отличились в боях, присвоили звание лейтенанта. В их числе оказался и Дмитрий Трофимович Иванов.
— В сорок втором мне не повезло, —
Однажды командир дивизии крепко отчитал меня за то, что сам берусь за наводку. Он правильно указывал — артиллерийский командир должен управлять дивизионом. Однако в бою бывали такие обстоятельства, когда приходилось вставать за орудие и стрелять. В то время дивизия, прорвав оборону противника, наступала. Орудия, как и полагается, следовали в боевых порядках пехоты, их продвигали на руках. И вдруг противник, собрав силы, контратаковал нас. Пехотинцы залегли. Пушки остановились в мелком кустарнике. Ни ровиков, пи окопов. Кругом свистят пули. А тут еще на бреющем полете проносятся вражеские истребители и строчат из пулеметов по нашим пушкам. Расчеты тоже залегли. Во фланг нашей пехоте выходят два бронетранспортера и открывают огонь из пулеметов. Я подбежал к ближайшему орудию, дослал в патронник снаряд и выстрелил, да так удачно, что бронетранспортер сразу же загорелся. Потом нагнулся за другим снарядом, но тут меня ослепило и отбросило в сторону. Оказалось, из-за бронетранспортеров вышел легкий танк и, обнаружив наше орудие, выстрелил по нему. Снаряд разбил левое колесо пушки. Но расчет соседнего орудия не растерялся, уничтожил все три вражеские машины. Меня в тот раз контузило. Командир дивизии снова отчитал, но представил к ордену Красного Знамени.
— А Золотую Звезду где заслужили? — спросил кто- то из ветеранов.
— В сорок четвертом, — начал Иванов, — под ударами войск Первого Белорусского фронта фашисты отходили к Висле. Стрелковая дивизия, в составе которой находился и наш отдельный противотанковый дивизион, преследовала врага. Легко сказать, преследовала, когда гитлеровцы уничтожали все переправы, минировали дороги. Командир дивизии создал передовой отряд, в состав которого включили и противотанковый дивизион. Задача состояла в том, чтобы вырваться вперед, выйти к берегу Вислы и закрепиться там до подхода основных сил дивизии.
К исходу дня, пройдя с боями до 120 километров, отряд вышел к Висле в районе села Застув Полянувски, южнее города Казимеж. Все бойцы — пехотинцы, артиллеристы и танкисты понимали, что им придется преодолевать эту широкую реку, на противоположном берегу которой противник создал прочную оборону. Командир дивизии усилил передовой отряд стрелковым подразделением, и с рассветом начали форсирование Вислы «на подручных средствах». В ход пошли лодки, самодельные плоты. Дивизион поддерживал высадку своим огнем и, как позлее рассказывали стрелки, очень удачно. Но надо было торопиться переправлять на противоположный берег орудия, иначе противник своими танками сомнет пехоту. Вместе с первыми пушками переправился и командир дивизиона.
Вовремя подоспели наши орудия. Когда появились вражеские танки, их встретили сосредоточенным огнем. Несколько раз гитлеровцы бросались в контратаки, но откатывались назад, неся большие потери. Наступила пауза. Мы понимали, что затишье будет коротким, и приступили к отрывке орудийных окопов и щелей для номеров. Свежевыброшенную землю надо было немедленно маскировать. Для маскировки использовали снопы недавно скошенного хлеба. Вражескую авиацию долго ждать не пришлось. Началась бомбежка, и снова я вспомнил Ильинское. Когда загорелась маскировка на орудиях и снарядных ящиках, артиллеристы бросились прочь. Тут припомнился подвиг моего однофамильца Николая Михайловича Иванова,
Пламя обжигало лицо и руки, но нам удалось растащить снопы в стороны. Снова пошли в атаку вражеские танки. И снова они попали под наш губительный огонь…
Среди ветеранов находился и командир 3-го батальона Подольского пехотного училища, участник боев на ильинском рубеже, ныне полковник запаса Григорий Афанасьевич Бабаков.
— Удалось ли разыскать свои позиции? — спрашивают его.
— Конечно! — возбужденно ответил он. — Сохранились остатки блиндажей и дотов, полузасыпанные траншеи.
Многие боевые события ожили в его рассказе…
— Командир взвода нашей разведки лейтенант Докукин доложил, что перед фронтом нашей обороны в лесу сосредоточено до двух батальонов вражеской пехоты и десять танков. Мне стало ясно — противник готовит новый удар. Прорвав оборону нашего батальона, гитлеровцы получили бы возможность ближайшим путем выйти через деревню Зайцево в тыл боевой группе курсантов. В сведениях, которые доложил воспитанник Подольского пехотного училища, никто не сомневался, мы хорошо знали этого офицера.
Утром противник открыл артиллерийский и минометный огонь по всему району обороны 3-го батальона. Его авиация наносила бомбовые удары по противотанковому рву. И вот гитлеровцы перешли в атаку. Пять танков, преодолев ров, вместе с пехотой медленно продвигались к деревне Большая Шубинка, тесня курсантов. Бой длился до вечера и носил ожесточенный характер. Устоять перед численно превосходящим противником, ураганной силой его артиллерийского и минометного огня, танков и авиации мы не смогли. Фашистам удалось вклиниться в нашу оборону на глубину до пятисот метров и овладеть деревней Большая Шубинка.
Батальон не имел достаточной артиллерийской поддержки, мы надеялись лишь на стойкость и мужество курсантов. Приказал командирам рот готовить личный состав к атаке, назначенной на полночь.
Командиры рот в 23 часа доложили о готовности к атаке. Захватив деревню, гитлеровцы подожгли ночью на ее окраине ряд построек, и при свете пламени мы видели, как они резали поросят, кур, готовя ужин. Все это они делали под прикрытием охранения, которое выставили по окраинам деревни.
Цепи наших рот приблизились к домам на бросок гранаты. И по сигналу курсанты с криком «Ура!» бросились в решительную атаку. Это была у них первая ночная атака. Курсанты забросали гранатами крайние дома, где находились вражеские солдаты, приготовившиеся к ужину. Гитлеровские вояки, побросав оружие, в панике бежали. Наши воины, воодушевленные успехом атаки, начали преследовать противника. К трем часам ночи положение на переднем крае было восстановлено. Приготовленный фашистами ужин пришелся по вкусу курсантам, которые весь день ничего не ели. Пять танков противника, расположенных на восточной окраине деревни, были сожжены бойцами старшины Китаева. Затем мы занялись восстановлением траншей.
Было ясно, что фашистское командование не смирится с потерей деревни и постарается отбросить нас, выйти в тыл нашей боевой группе. Поэтому мы организовали разведку перед передним краем обороны.
На рассвете начался артиллерийский и минометный обстрел нашего расположения. Огонь вели до двух артполков. Фашистская авиация бомбила передний край. Почти полностью разрушив противотанковый ров и большинство дзотов, значительную часть первой и второй траншей, минные и проволочные заграждения, гитлеровцы атаковали наши позиции. Курсанты под командованием старшины Китаева отбили три атаки врага. Решающую роль сыграл артиллерийский и пулеметный огонь из района обороны 9-й роты. Противник, овладев второй траншеей, вклинился в оборону на глубину до трехсот пятидесяти метров и подставил сбой левый фланг под огонь. Наша батарея уничтожила пять фашистских танков и этим ослабила натиск врага.