На веки вечные. Дилогия
Шрифт:
– Так точно.
– Ну вот, а теперь давай чай пить.
«…Фактически, в каждом министерстве рейха, среди лиц, занимавших ответственные посты, имелись агенты русской секретной службы, которые могли использовать для передачи информации тайные радиопередатчики».
Глава XIX
Разговорчики
Утро было теплое, туманное. В саду, окружавшем коттедж, на Айхендорфштрассе, когда туман рассеивался и выглядывало солнце, уже чувствовалось приближение весны. Руденко пил чай на кухне, поглядывая в окно. Напротив сидела жена – Мария Федоровна. Она смотрела на мужа жалостливо, по-бабьи пригорюнившись. Время от времени супруга чуть заметно покачивала головой, обращаясь к каким-то своим тревожащим ее мыслям.
На кухню неслышно вошел вальяжный серый кот. Скосив на него глаза, Мария Федоровна с некоторой даже гордостью сказала:
– А Мурзик-то наш без тебя спать никогда не ложится. Ждет. Вчера вот до самой ночи в кресле сидел, пока ты не приехал.
– Молодец, наш человек, – засмеялся Руденко и почесал замурлыкавшего кота за ухом. – Пойду пройдусь чуток по саду, что ли. А то в этом суде сидишь, как грешник в преисподней. Лица у всех синие, как у утопленников.
Мария Федоровна понятливо кивнула.
– Дочкам в Киев звонила? – спросил Руденко, натягивая шинель.
– Звонила. Говорят – скучают. А так все хорошо. Отметки в школе хорошие.
– Вот и добре… Где там моя охрана? – поинтересовался уже в дверях Руденко.
Из комнаты у входа в коттедж, где располагались личные охранники главного обвинителя, чертом выскочил сержант Иосиф Гросман, что-то на ходу дожевывая.
– Не составите мне компанию во время прогулки, товарищ сержант? – вежливо поинтересовался Руденко.
– Слушаюсь, товарищ генерал! – без задержки выпалил Гросман.
– Правильно отвечаете, товарищ сержант, – похвалил его Руденко с чуть заметной усмешкой. – Ибо указания начальства, как известно, подлежат исполнению, даже если они неисполнимы.
Гросману даже показалось, что он подмигнул ему в этот момент и расплылся в улыбке.
В саду Гросман пристроился чуть сзади Руденко, внимательно поглядывая по сторонам. Мокрый сад был прозрачен и пуст.
– У вас ведь, товарищ сержант, я думаю, есть личный счет к тем, кого мы судим? – вдруг остановился Руденко и повернулся к Гросману.
– Есть, товарищ генерал. Как у всех советских людей. Отец погиб на фронте, дядя, Иосиф Нахманович, после побега из плена два года партизанил в одесских каменоломнях, а потом погиб. Дедушку Пиню и бабушку Маню, немцы сожгли живыми во время карательной операции. Я когда первый раз в зал попал и увидел этих фашистов так близко… У меня все внутри переворачивалось, голова кругом… Взял бы автомат и…
– А вот этого не надо, – мягко сказал Руденко. – Они теперь свое получат.
Он уже собрался продолжить прогулку, когда Гросман решился на вопрос:
– Товарищ генерал, разрешите спросить?
– Спрашивайте, конечно, товарищ сержант.
– А правду говорят, что Гитлер жив и прячется где-то в Тибете?
– В Тибете? Ишь ты, в Тибет уже отправили, – покрутил головой Руденко. – Нет, в Тибете он не прячется. У нас теперь есть доказательства, что Гитлер отравился. Труп его опознан. А разговоры о том, что он жив, это просто слухи или… политические спекуляции. Кое-кому они выгодны.
– Товарищ генерал, а вот говорят, что были какие-то силы таинственные, которые ему помогали, – решил выложить, пользуясь моментом, все мучившие его вопросы Гросман. – Что иначе бы он такого безобразия не натворил, без этих вот сил?
– Мистические силы, говорите? – Руденко снял фуражку, привычно почесал залысины. Потом решительно вернул фуражку на место. – Если бы они были, эти самые мистические силы, мы бы с вами тут, товарищ сержант, сейчас не гуляли. Другое дело, что он морочил немцам головы этими самыми силами, чтобы добиться от них полного послушания. А может, и сам в них верил, потому как был психопатом…
В этот момент раздались гудки подъехавшей машины.
– Так, – вздохнул Руденко, – вот и погуляли.
У коттеджа рядом с машиной, за рулем которой сидел Ребров, стояли Филин и Александров. Дышали, подставляли лица под выглянувшее солнце.
– Ну, здоровеньки булы! – приветствовал их подошедший Руденко. – Пойдем в дом или погуляем?
– Погуляем, конечно, – весело сказал Филин.
– Ну, тогда пошли, – махнул рукой в глубь сада Руденко. – А вы, товарищ сержант, – обернулся он к Гросману, – подождите нас здесь. Не беспокойтесь, совсем далеко мы не уйдем, все время будем у вас на глазах.
– Товарищ генерал, – насупился Гросман. – Мне строго приказано сопровождать вас везде…
– Вы помните, что нужно делать, получив указания начальства? – чуть напряг голос Руденко.
– Так точно, – вытянулся Гросман, уловив недовольство в голосе генерала.
– Вот и выполняйте.
– Вчера пришло сообщение из Москвы. Принципиальное решение о доставке свидетеля в Нюрнберг принято. Он готов давать показания трибуналу, – сообщил Руденко, когда они с Филиным и Александровым остались втроем.
– И когда его доставят? – уточнил Филин.
– Когда и как – это предстоит решить нам с вами, – усмехнулся Руденко. – Так что вся ответственность за успех операции на нас ложится. Есть одно жесткое условие: на все про все нам дается пара дней. Доставили – выступил – отправили. Вот такой график.
– Это понятно. У него среди немцев множество врагов – считают, что он предатель, погубил тысячи солдат… Поэтому каждый день его пребывания здесь увеличивает опасность какой-либо провокации, – озабоченно сказал Филин. – Ему в Москве обещали выкроить время для его свидания с женой и сыном, которых он давно не видел.