На вершине счастья
Шрифт:
— Ты устал, — тихо сказала она. — Ляг на софу и отдохни немного.
Стоун поднял на нее глаза, затуманенные сном.
— Но нам нужно поговорить, Мэдисон, — возразил он устало.
— Мы поговорим, — спокойно сказала она. — Как только ты немного поспишь, хорошо?
Стоун покорно кивнул и растянулся на софе. Мэдисон накрыла его одеялом, и вскоре в комнате послышалось ровное, спокойное дыхание. Она вздохнула. Стоун упорно стремится поговорить с ней, а ей не хочется даже думать о том, что он хочет сказать. Вероятно, его мучает мысль, что он должен проявить вежливость и объявить,
Стоун медленно открыл глаза. Тихая музыка плыла по комнате. Он узнал одно из сочинений Баха. Когда Дилейни было лет восемь или девять, ее обучали музыке, и он запомнил, как она безжалостно штудировала эту сонатину, готовясь к своему первому выступлению. Стоун медленно сел, затем встал и сложил одеяло, которым Мэдисон накрыла его.
Он нашел ее на балконе, примыкавшем к спальне. Вместо брюк и шелковой блузки на ней была длинная юбка, ниспадавшая мягкими складками. Опершись на перила и держа в руке бокал вина, она задумчиво смотрела на раскинувшийся внизу город. Стоун был уверен, что подошел к ней совершенно бесшумно, но тем не менее Мэдисон повернулась и взглянула на него. Несколько секунд они молча смотрели друг на друга, затем она слегка улыбнулась, и у него дрогнуло сердце.
— Хорошо выспался? — спросила она.
Стоун подошел ближе и стал рядом с ней.
— Извини. Я нечаянно заснул.
— Ты устал.
— Да. Наверное.
— И, вероятно, голоден. Я могу…
— Нам нужно поговорить, Мэдисон.
Она отвернулась.
— Послушай, Стоун, ты ведь мог не приезжать. Я с самого начала понимала, какие между нами отношения, поэтому тебе не нужно ничего объяснять мне.
Стоун удивленно поднял брови, не понимая, о чем она говорит.
— Не нужно?
Мэдисон подняла на него глаза.
— Конечно, не нужно. Ты никогда не намекал на то, что у нас все серьезно. Ты был честен и сказал мне, что наслаждаешься свободой и не собираешься когда-либо жениться. — Она глубоко вздохнула. — Поэтому ты свободен и можешь уехать.
Он смотрел на Мэдисон, пораженный ее словами.
— Уехать? Куда?
Она пожала плечами.
— В Нью-Йорк, в Монтану, в свое европейское турне или куда тебе захочется. Я думаю, тебе понятно, что мы должны закончить наши отношения по-хорошему, потому что твой дядя женится на моей маме. Уверяю тебя, с моей стороны не будет никаких проявлений недоброжелательного отношения. Что бы ни случилось, Стоун, я всегда буду считать тебя своим другом.
Он взял у нее из рук бокал с вином и, ощутив внезапную потребность выпить, поднес его ко рту, убедившись, что на нем остался отпечаток губ Мэдисон. У белого вина был превосходный вкус. Опустошив бокал, Стоун поставил его на стол и увидел, что Мэдисон с любопытством смотрит на него.
— Так ты, значит, думаешь, что я приехал сюда по этой причине? Чтобы должным образом поставить крест на наших интимных отношениях? — спросил он с улыбкой.
Она посмотрела ему в глаза.
— Разве нет?
Этот вопрос, заданный тихим, спокойным голосом, проник Стоуну в самое сердце и заставил его пожалеть, что он ни разу не сказал Мэдисон, что любит ее. Она должна
Чувствуя, что ему нужно увести Мэдисон из спальни, он взял ее за руку.
— Пойдем в гостиную и поговорим.
Они прошли через спальню в гостиную. Когда Мэдисон собралась опуститься на софу рядом со Стоуном, он притянул ее к себе на колени. Увидев ее удивленное лицо, он улыбнулся.
— Ну вот. Теперь, думаю, мне нужно объяснить тебе кое-что.
— Что?
— Причину, по которой я здесь, и причину, которая не давала мне спать последние сорок восемь часов. Позволь начать с того, что я не поеду ни в Нью-Йорк, ни в Монтану, и будь я проклят, если отправлюсь в европейское турне! Если, конечно, ты не поедешь со мной.
Мэдисон в смятении смотрела на него.
— Я не понимаю.
У Стоуна вырвался смешок.
— Очевидно, нет. И в каком-то смысле это целиком моя вина. Я ни разу не сказал тебе кое-чего, когда мы занимались любовью.
Он заметил, как у Мэдисон перехватило дыхание.
— Чего же?
Он заглянул в глубину ее карих глаз.
— Что я люблю тебя.
Мэдисон смотрела на него, боясь поверить признанию, которое сделал Стоун.
— Но… но… я… я не знала, — задыхаясь, проговорила она.
Он коснулся ее губ кончиком пальца.
— Поэтому я здесь, Мэдисон. Я хочу, чтобы ты знала об этом. Мне кажется, я влюбился в тебя, когда впервые увидел в самолете, хотя мне понадобилось время, чтобы осознать свое чувство. Я должен был признаться тебе перед отъездом в Нью-Йорк, но я так спешил, что решил сделать это, когда вернусь. Поездка заняла больше времени, чем я полагал. Я тоже видел ту телепередачу, но мне не пришло в голову, что ты можешь поверить, будто это касается наших отношений. Когда эта журналистка брала у меня интервью, я специально не упомянул о тебе. Не хотел, чтобы наша любовь стала всеобщим достоянием. Кроме того, я не был уверен в твоих чувствах ко мне, так как мы ни разу не обсуждали наши отношения. — Стоун наклонился и приник к губам Мэдисон. — И я до сих пор не знаю, как ты относишься ко мне. Я люблю тебя, но ты еще ничего не сказала о своих чувствах.
Мэдисон обвила руками шею Стоуна, глядя на него глазами, светившимися от счастья, которым было переполнено ее сердце.
— Я люблю тебя, Стоун Уэстморленд, люблю всем сердцем. Мне кажется, что любовь проснулась во мне в тот момент, когда я посмотрела тебе в глаза. И я была страшно смущена, поняв, где была моя рука, едва не коснувшаяся некой части твоего тела. Но теперь я знаю, что это произошло не без причины, — сказала она, умышленно дотрагиваясь до него, и улыбнулась, почувствовав, как сильно возбужден Стоун. — Тогда я не знала, что и этой части твоего тела, и всему тебе суждено принадлежать мне, но сейчас у меня такое чувство, что я самая счастливая женщина на свете!