На ветру твоих желаний

О Ксения

— Я все сделаю. И вот возьми кокон. Если твоей жизни будет что-то угрожать, это сможет уберечь наследника, — он сказал последнее слово еле различимым шёпотом, как нечто запретное.

— Ты знаешь?

— Я проверил тебя сейчас и это действительно так. Только догадывался. Хоть я не понимаю, почему ты.

— Считаешь меня недостойной?

— Считаю. Я не сказал ему. Это я не сказала ему про тебя. Он отдал приказ перерыть весь мир, но не узнал тебя в упор.

— Я онемела.

«Он не сказал Сюаню про меня.»

Уже вошли несколько

солдат, и я уже хотела бы убить Юй Фея, но у нас обоих не было сил даже чтобы подраться.

— А меня ты не хочешь уберечь?

— Я раскаиваюсь но уже не в силах. Прощай, Янь. Прости меня, если сможешь. Мы уже не увидимся.

Несколько солдат уже уводили меня. Я все ещё оглядывалась на Юй Фея, упавшего на колени. И на Лео Сюаня по прежнему лежащего без движения.

«Ничего не осталось от здоровяка телохранителя. Как ничего не осталось от прежнего Сюаня.»

Вывели меня из дворца под видом одного из солдат. Это оказалось так просто. Власть Владыки Лео Сюаня не позволяла досмотр его личного состава.

День на пятый я, честно признаюсь, тешила себя мыслью, что, узнав о моей жертве и своем счастливом спасении, он придёт за мной. Или уже доставит меня на пик, или уже снимет меня с этой чертовой горы. Мне подошёл бы любой из предложенных вариантов. Я как тот турист в пустыне, севший на верблюда и теперь боящийся с него слезать.

Ухмылка тронула мои кровоточащие губы, и я истерически насмехалась над собой какое-то время.

«Да, я бы сейчас заплатила круглую сумму за снегоход. Наверняка Полог Богов и не слышал про такую технику. Было бы забавно посмотреть его реакцию.»

— Янь, давай спустимся! У тебя есть еще шансы."

— Нет, Ханьшу. Шансы были несколько дней назад. Сейчас я могу только скатиться кубарем.

Я сжала зубы и поплелась дальше. Восьмая ночь подступала, вытащив с сумки одеяло, нашла укромный уголок, укрывшись в уступе. Нет, не скажу, что было минус тридцать по Цельсию. Думаю, на горе держалась одна и та же температура около нуля. Днём казалось немного теплее.

С потерей ядра я превратилась в самую настоящую смертную. Стало значительно меньше сил и мне постоянно хотелось спать. Боль чувствовалась в разы сильнее, усталость и желание поесть просто рвали меня на куски. Я поняла суть совершенствования, поняла все, когда все потеряла.

Больше я не могла медитировать и спокойно идти дальше. Теперь мне нужен был полноценный сон и отдых. Я стала ещё слабее, чем была в самом начале. И оставалось, наверное, только сбросить свое бренное тело с уступа повыше. Но я была не одна в нем, и на нем — нас было трое. Да и желание жить все таки горело во мне чуть заметным пламенем.

«Ханьшу я совершила большую ошибку из-за своего глупого нетерпения и страха перед грядущим. Лучше было умереть от аромата, чем замерзать тут заживо. Злишься на меня?» — мне было уже трудно говорить я мысленно обратилась к нему.

— Нет, Янь. Мне жаль.

"Ты раньше времени меня не хорони, дойду

как-нибудь.

— И где ты будешь искать его? Посмотри, тут все заметено.

«На вершинах гор всегда снежно, ты почувствуешь и я его обязательно найду. А потом уж мы заживем. Заживем по настоящему. Ты станешь всемогущий, а я…» —

Дальше я уже ни о чем не думала, просто уснула от усталости и голода.

«Янь, Янь, прости меня, пожалуйста, что я изначально был так холоден и безразличен к тебе. Мне сейчас по настоящему жаль. По настоящему жаль. Уснёшь ты вечным сном и я смирюсь с судьбой. Быть забытым всем миром. Но быть с тобой — это лучшее, что я мог бы себе представить.» — возможно пламенная речь Ханьшу была лишь моим сном.

Яркий луч света слепил глаза. Наступило утро. Оно наступило уже давно, но, видимо, солнце отогрело мое окоченевшее тело только сейчас. Я с трудом подвигала онемевшими пальцами. Они все еще шевелились.

Время будто замедлилось, и я с ним. Бешеная гонка моей жизни кончилась и превратилась в бега улитки. Неверными руками складывала одеяло. Казалось вечность разглядывала сложный узор, вышитый чьей-то умелой рукой.

«Все Надо взять себя в руки, взять ноги в руки.»

И я опять пошла, спотыкаясь на каждом шагу. Казалось, я и вовсе топчусь на месте, но когда оглядывалась, то все таки место моего ночлега удалялось. Все шла и шла. Когда это началось, не знаю. Я начала забываться и дни поспешно смешивались с ночами превращая все в единое месиво. Я уже не всегда могла найти укрытие или достать одеяло. Казалось, я перестала быть чем-то человеческим. О том, как выглядела, страшно было подумать.

Вот в один из дней, возможно пересчитанных Ханьшу, я открыла глаза и увидела вдалеке каменный уступ, напоминающий Стеллу.

Что-то во мне воспряло и я спросила Ханьшу: «Мы пришли? Смотри, там Стелла.»

— Я не знаю, но дальше есть дорога тоже. Это ещё не вершина, но уже близко.

До Стеллы я шла до глубокого вечера. Провиант мой кончился ещё несколько дней назад, и я понимала, что время шло на исход. «Подойдя». Да что уж там, сказать честно «когда я подползла» к огромной каменной глыбе, выточенной так ровно, что даже снежинка не оседала на ее вертикальной плоскости. Сил не было сфокусироваться, и я отдыхала еще час, просто вдыхая. Потом, наконец, подняла голову и прочла надпись. Она была на местном элитном.

* * *

Оплакивая вчерашний день.

Ночь стирает границы между небом и землёй. Между грядущей жизнью и загробной. Есть только одна ценность существования.

Что это для тебя?

* * *

Я ждала чуда, а получила этот вопрос посреди бесконечно слепящего снега, выбитый на совершенно гладком камне, как издёвка, чей-то мастерской рукой.

Закрыла глаза, прочитав изречение про себя. Открыла. Ничего, абсолютно ничего не произошло! Шел час за часом. Я была уже не в силах подняться.