На всю оставшуюся жизнь…
Шрифт:
Стоя спиной к Нику, Линда пыталась сдержать слезы – и не могла. До этого момента она не осознавала всей глубины ее чувств к Нику. Она любила Гордона, но то была другая любовь. Ник стал частью ее существа, воздухом, которым она дышала и без которого не могла жить.
Неожиданно Ник оказался рядом и осторожно обнял ее за плечи.
Первым ее желанием было вырваться, но она не могла пошевелиться.
– Я не собираюсь бросать вас, – сказал он страстно. Линде показалось, что ее сердце остановилось. – Хочу остаться здесь, с тобой и Рори, до конца моей жизни. Но, не как няня твоего сына, а как отец, Линда. И хочу быть твоим мужем, а не любовником. Я люблю тебя, Линда. Люблю всем сердцем. Именно это мне было трудно тебе сказать. Я люблю тебя.
От этих слов у Линды закружилась голова.
– Ты любишь меня? – переспросила она слабым голосом.
– Я и подумать не мог, что возможно так любить. И Рори люблю тоже. Я буду хорошим отцом ему, Линда. Обещаю тебе это.
Линда потеряла дар речи от счастья. Он любит ее. Любит Рори. Они поженятся.
– О! – Это было все, что она смогла выговорить. Обняв Ника и припав к его груди, она заплакала от счастья.
Чувство, наполнившее буквально все его существо, было новым для Ника. Он крепко и нежно обнял Линду, поглаживая ее вздрагивавшую от рыданий голову. Он любил Сару, но то была другая любовь, более эгоистичная. Его любовь к Линде – это зрелое чувство. Сейчас Ник ощущал потребность отдавать, а не только брать. Он хотел стать надежной опорой и защитой для Линды.
– Не плачь, дорогая, – продолжал успокаивать ее Ник. – Нет причины плакать…
Она улыбнулась сквозь слезы.
– Это… это слезы счастья.
Преисполненным любви и нежности движением Ник смахнул слезы с ее щек.
– Ты всегда плачешь от счастья?
– Не знаю. Прежде я никогда не была счастлива по-настоящему. – У нее перехватило дыхание. – О, Ник! А ты уверен в своих чувствах? Я имею в виду… ты же говорил, что никогда никого не полюбишь, что не женишься, что ты не хочешь сковывать себя обязательствами.
– Да, тогда я так и думал. Но это было до того, как полюбил тебя. И еще некоторое время старался бежать от любви. Не хочу тебя обманывать, но в то воскресенье, когда я ушел не попрощавшись, я твердо решил никогда больше не возвращаться сюда. Однако сестра Огастин показала мне вещи в их подлинном свете. И я решил вернуться и завоевать твою любовь.
– О, Ник…
Ник знал, что должен сказать Линде всю правду. Между ними не должно быть недоговоренностей. Но при мысли о том, что ему предстоит ей рассказать, Ник ощутил, как горло сжимают спазмы.
– Я не должен больше скрывать от тебя еще вот что… – произнес он, борясь с нахлынувшими чувствами.
Взор Линды моментально затуманился, но вскоре вновь прояснился. Взяв в ладони его лицо, она мягко сказала:
– Ты можешь говорить со мной обо всем, о чем считаешь нужным.
Ник откашлялся. И отстранился от Линды, высвобождаясь из ее рук.
– Мне очень трудно говорить об этом, и ты должна быть терпеливой. – Он глубоко вздохнул и начал повествование: – После окончания школы я сразу поступил в консерваторию в Сиднее. Когда мне было девятнадцать лет, я встретил девушку по имени Сара. Она работала секретаршей в консерватории. Сара была на год старше меня. Такая красивая, зеленоглазая… – Ник запнулся. Сухость в горле мешала говорить. – Мы полюбили друг друга. Через несколько месяцев Сара забеременела. Мы поженились. Для меня это не было проблемой – я всегда хотел рано жениться и завести семью, которой никогда не имел. Дженни родилась через шесть месяцев после свадьбы. Она была… прелестной девочкой. Очень красивой… – Ник закашлялся, но потом продолжил: – К тому времени я уже концертировал и стал известным. Завоевал несколько престижных наград на крупных конкурсах пианистов-исполнителей, однако приличных денег эти победы мне не принесли. Поэтому после рождения Дженни Сара пошла работать, а я вел домашнее хозяйство, присматривал за Дженни, занимался музыкой. По вечерам и в выходные дни играл в ресторанах и клубах. Денег не хватало, но мы были счастливы. – Грудь Ника сжало, словно металлическим обручем. Он с усилием вздохнул и заговорил отрывисто: – Недели за две до дня рождения Дженни, когда ей должно было исполниться три года, Сара была дома. Она собиралась пройтись по магазинам и хотела взять с собой Дженни… Предложила и мне отправиться с ними… потому что шел дождь, а Сара не любила водить машину в дождь. Я готовился к конкурсу пианистов… Главный приз – пятьдесят тысяч долларов… Я надеялся, что смогу выиграть. И в тот день намеревался целиком отдаться репетиционной работе, а Сара отвлекала меня… Мы с ней поссорились, она назвала меня эгоистом… Она в действительности не думала так, просто вырвалось сгоряча… Они уехали… А затем меня оповестили о несчастном случае… Я должен был опознать тела… Я… я… – Ник умолк, тщетно пытаясь взять себя в руки. – Мне сказали, что это была не ее вина. Грузовик летел на красный свет, шофер был в состоянии наркотического опьянения… Я обезумел от горя, не знал, что предпринять… Я подал в суд на компанию, в которой работал шофер, и выиграл дело… Мне выплатили два миллиона долларов… компенсации, как будто эти деньги могли заставить меня чувствовать себя менее виновным…
Дальше Ник не мог продолжать. Его глаза увлажнились, сердце сжала боль. Линда приблизилась к нему и, взяв за руку, усадила его на софу. Потом села рядом и обняла его за плечи. Ник наклонился вперед, закрыв лицо ладонями в тщетной попытке спрятать душившие его слезы.
– Не смущайся своих слез, Ник, – сказала Линда мягко. – Надо выплакать горе, и станет легче. Сколько слез я пролила по Гордону… Плачь, Ник, плачь по Саре, по Дженни…
– О Боже, – простонал Ник. Он был больше не в силах сдерживать накопившуюся внутри боль. Прижавшись к Линде, он разрыдался. Они теперь были настолько эмоционально связаны, что чувства одного тут же передавались другому. И Линда ощутила, что тоже плачет.
Сколько времени прошло – неизвестно. Обессиленные, они лежали в объятиях друг друга. Постепенно к обоим стало возвращаться чувство реальности, осознание, что мучившие их воспоминания – это лишь воспоминания, что прошлое в прошлом, что ничего плохого больше не случится. Впереди только счастье!
А потом они любили друг друга, как могут любить мужчина и женщина, обновленные после пережитого катарсиса, – ликуя… свободно. Не предохраняясь. Позволив произойти тому, что должно было произойти.
– О, Ник, – стонала Линда, – Ник!…
Спустя некоторое время, лежа рядом с Линдой, Ник подумал, что, наверное, это случилось. Вот и прекрасно! У Рори появится брат или сестра. Какая у нас будет большая дружная семья!
Ник крепко обнял Линду и нежно поцеловал, поклявшись себе ни за что на свете не отпускать ее.
Однако через пять минут ему пришлось это сделать, потому что в дверь позвонили.
ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
Их встревоженные взгляды встретились.
– Ты кого-нибудь ждешь? – спросил Ник, натягивая джинсы.
– Нет. – Линда наклонилась, поднимая с пола свое скомканное белье.
– Может, это Дейв?
– Сомневаюсь. По пятницам он всегда допоздна на работе.
– Это, наверное, Мэдж, – предположил Ник. – Зашла домой, чтоб прихватить кое-какие вещи, и решила заглянуть.
– Точно. Должно быть, она.
В дверь снова позвонили.
– Ты не возражаешь, если я спущусь вниз и посмотрю, кто там, пока ты одеваешься? – спросил Ник.
– Если тебе не трудно, дорогой.
– Ну, о чем речь, дорогая.
Когда Дейв позвонил во второй раз, терпение начало покидать его. Он знал, что Линда дома. Свет во всех окнах. Почему же она не открывает? В чем дело?
Он позвонил в третий раз, отчетливо услышал чьи-то шаги, и его с новой силой охватило волнение.
Дейв до сих пор не мог поверить тому, что ему рассказали сегодня на работе. Но Мэри не тот человек, чтобы лгать. Она была уверена, что видела Линду с высоким темноволосым красивым парнем. Это было в магазине игрушек. Заставив Мэри припомнить и описать парня более подробно, Дейв пришел к ужаснувшему его заключению, что этим парнем был не кто иной, как Ник.