На вулканах
Шрифт:
В отличие от древних авторов, рассказывавших об извержениях и излагавших предания об Этне, ученые и сочинитети этого времени Этной не интересовались. Разве что заново переписывали все те же древние тексты, и то изредка.
Средневековых ученых и поэтов Этна оставляла глубоко равнодушными. Ни один из них ни разу ее не видел. Многие и не знали о ее существовании: ни в одной рукописи той эпохи не попадается даже упоминания о сицилийском вулкане. Что касается жителей Катании и побережья, то у них были дела поважнее популяризации огнедышащей горы: им приходилось думать о том, как
Всякий след классической культуры - как греческой, так и римской стерся в этих краях. Только кое-кто из монахов с грехом пополам мог разобраться в древних строках, переписывая их в своем монастыре. Поэтому средневековье ничего не прибавило к нашим знаниям об Этне, ничем не пополнило сокровищницу старинных легенд. Никто не стремился по-новому объяснить удивительные вещи, творившиеся на вулкане. С трудом можно теперь отыскать даты наиболее крупных извержений. Известно, например, что одно такое извержение произошло в 1069 г.
Побывав под властью греков, карфагенян, кимвров, римлян, готов, вандалов, Тринакрия стала арабским владением; от ее берегов морские отряды сарацин отплывали сеять смерть и разрушение в южной Италии, принадлежавшей Византии. Незадолго до извержения 1069 г. с севера Европы сюда пришли норманны. На своем пути они останавливались во Франции и в Англии. Теперь лет за тридцать они овладели островом, и Катания на время стала столицей Сицилии. Но похоже, что владычество норманнов пришлось не по вкусу вулканическим божествам в 1164 г. чудовищное землетрясение разрушило город, унеся 15 тыс. человек...
Вторжение следовало за вторжением. Норманнов сменили французы-анжуйцы, потом пришли испанцы-арагонцы, и все это сопровождалось разрушениями и убийствами. В 1423 г. и позже, в 1576-м, население острова пострадало от эпидемий чумы, погиб каждый второй, а кое-где остался в живых лишь один из трех. Ни серные испарения, ни жар вулкана не могли спасти людей.
Как и повсюду в Европе, эпоха средневековья завершалась здесь среди бедствий, слепой ярости эпидемий и войн, кровавой борьбы и жестоких ежедневных сражений за право выжить и прозябать дальше.
К XVII в. Катания вновь набрала силы. Благодаря своей ключевой позиции в районе Средиземноморья она стала излюбленным местом крупных торговцев, возивших дорогие товары с Востока на Запад. Катания ожила и даже расцвела. Она вновь украсилась многочисленными монастырями и великолепными церковными зданиями. Жители ее мало-помалу богатели, в городе появились дворцы, а в утопающих в зелени пригородах - роскошные виллы. Крестьянам было где продать выращенный ими урожай, а из порта корабли отплывали с грузом зерна и фруктов.
Но тут Этна разбушевалась, и не на шутку. Ее новое извержение было, наверное, одним из самых мощных за все века. Лавы пошли не от вершины, а прорвались у самого подножия. Многие оказались очевидцами события и красноречиво расписывали его буквально час за часом.
В начале марта 1669 г. местные жители увидели, как с вершины Этны ползет густое черное облако - смесь дыма и пепла. Прорывалось и пламя, заметное издалека. Задрожала земля, и раздались столь оглушительные подземные взрывы, что даже привычные к таким явлениям люди перепугались. Церкви распахнули двери, и туда вместе с катанийцами хлынули жители окрестных городков: что им оставалось, кроме как взывать к милости божьей?
8 марта, в среду, в соборе только что закончилось торжественное богослужение. Священники и их помощники убирали церковную утварь, а прихожане неторопливо потянулись к выходу. Неожиданно налетел вихрь такой силы, что церковь зашаталась и, казалось, сейчас повалится. Повергнутым в страх людям почудилось, что загорелся сам воздух. Он наполнился столь густой пылью, что в двух шагах ничего нельзя было разглядеть. Это падал пепел. Ясный день превратился в кромешный мрак, как при полном затмении.
Мало-помалу все улеглось, и люди с облегчением убедились, что воздух вовсе не горит: просто заходящее солнце, повиснув над горизонтом, заставляло светиться облако пепла. Наступила ночь. Все попрятались по домам, снедаемые беспокойством. И вновь подземный толчок чудовищной силы сотряс городок Николози. В ужасе жители высыпали на улицу. Боясь оказаться заживо погребенными под обломками жилищ, они не хотели возвращаться в дома и кое-как устраивались в палатках и соломенных шалашах. Вскоре земля содрогнулась вновь и заходила ходуном, Дома и палатки казались корабликами на море во время шторма.
И вновь все утихло. Но не успели люди приободриться, как земля опять задрожала. На сей раз стали рушиться дома, падали деревья, от скал отваливались глыбы. Сколько обитателей Николози, понадеявшихся скоротать ночь до рассвета в ненадежных палатках, нашли свою смерть в тот день, 10 марта 1669 г.? Их никто не считал. Извержение только набирало силу и вскоре забушевало с такой яростью, что о погибших в первые часы все позабыли.
На следующий день, 11 марта, в Николози было организовано церковное шествие: молили всевышнего о снисхождении. Процессия уже возвращалась в городок, когда ее встретил подлинный ад - еще один подземный толчок разрушил все, даже церкви. После предыдущего сотрясения, в ночь с 10-го на 11-е, склон горы прорезала зияющая трещина, но увидеть ее люди смогли только при свете солнца: от нижней опушки леса до самой вершины протянулся почти на 20 км провал многометровой ширины. При возвращении в город церковного шествия, то есть вечером 11-го, земля задрожала именно оттого, что трещина раскрылась еще ниже, не дойдя каких-нибудь ста метров до Николози и поглотив попутно деревеньку Вольта-ди-Итеоданари.
И вот отсюда, от самого низа склона, брызнула лава. Вначале из двух десятков кратеров полетели раскаленные камни в туче огня и дыма. На схеме Сарториуса фон Вальтерсхаузена первая трещина проходит от F до G, а вторая от F до B.
Пять наиболее крупных кратеров (на схеме F, E, C, B, D), расположенных восточнее Монте-Ночилла, приурочены к нижней части трещины. Они заметны и сегодня, в их впадинах растут кипарисы. Верхняя часть разлома исчезла, погребенная под слоем пепла и бесчисленных позднейших лавовых потоков, но нижнюю часть, имеющую большую глубину, еще можно различить,