На высочайших вершинах Советского Союза
Шрифт:
бурному ручью. По бокам поднимаются хребты, как бы обрезанные
плотной каймой туманов, от которых спускаются полосы снега.
Дошли до характерной воронки. На дне ее подкрепились
последними сушками и шоколадом и полезли на самый хребет. Сплошная
осыпь. Движемся с камня на камень. Кажется, подъему конца не будет. С
частыми передышками долезли, наконец, до самого верха, на острую
каменистую гриву.
Вид чудесный. По одну сторону громадный лог, окаймленный
30
хребтами и снежными вершинками. По другую — хребты, хребты в
клочьях облаков, клубящихся как в котле.
Освещенные
солнцем
вершины
отливают
перламутром.
Фотографировать решили со следующей более приподнятой вершинки, но
когда залезли на нее, оказались в белом мраке облаков и уже ничего не
увидели. Дальше взяли направление примерно на юго-запад и пошли по
гребню хребта в сплошном тумане. Падал снег. В одном месте вершина
хребта перешла в неширокое сильно заснеженное плоскогорье.
Впечатление было такое, будто идем зимой по равнине; оно усилилось еще
более, когда сквозь туман пошел мокрый снег.
Версты через три подошли к спуску и остановились в
нерешительности: далеко внизу шумят потоки, но сквозь туман абсолютно
ничего не видно и ориентироваться невозможно. Если верить карте — это
должны быть верховья Уды, близ которых и лежит наш путь. Что эти
истоки не Удинские — мы тогда еще не подозревали. Отходящий хребет в
тумане отыскать было невозможно. Оставался только спуск, к которому
мы и приступили.
Прошло немного времени, туман начал рассеиваться и перед нами в
глубине показались две долины. Левая шла в южном направлении, затем
сворачивала к западу. Нами она так и осталась неосмотренной. Мы
двинулись к правой логовине. Вскоре путь преградил ручей с быстро
прибывающей водой. С россыпей спустились в тундровую долину.
Дальше вышли в широкую логовину, лежащую почти под прямым
углом к первой. В какую сторону потечет эта еще незнакомая нам речка?
Как выяснилось вскоре, речка повернула вправо. Влево же остался не
менее большой лог с еле заметным возвышением, на котором брала начало
другая река, но какая — для нас и это осталось неизвестным. Могу только
сказать, что такого странного водораздела я никогда не видал.
До вечера шли мы этой чудесной тундрой, окаймленной белковыми
31
хребтами. Виталий ранил двух куропаток, но они куда-то скрылись и найти
их не удалось.
Немного прояснело. Ночь обещала быть холодной. А тут ни
хворостинки. Пришлось надрать подсохших прутиков карликовой березки
и вылить – на них флакончик бензина. После неимоверных усилий
вскипятили котелок и улеглись на березовом настиле. Спалось неважно.
Было «прохладно», а под утро выпал иней.
27 июля. Вскочили сразу же с восходом солнца. Чтобы согреться,
пришлось сделать зарядку. Поглотали шоколаду с галетами, смоченными в
воде, и начали укладываться к походу.
Хребты, хребты в клочьях облаков, клубящихся, как в котле.
Рисунок Е. Абалакова
Вдруг саженях в десяти от речки в кустах березняка что-то
заворочалось, закувыркалось, затем темной кучей выкатилось на голое
место. В первую минуту мы думали — олень. Но когда это «что-то»
остановилось, мы увидели огромнейшего медведя.
Медведь несколько (раз медленно повернулся, затем, вытянув
морду, потянул воздух. Увидев нас, он повернул и, не торопясь, пошел
прочь. Мы так загляделись на зверя, что и про фотоаппарат забыли.
32
Река пошла прямо на запад по широкой тундровой долине. Это
направление не менялось, и мы прониклись надеждой, что эта река и есть
Казырь. Затем долина стала спускаться круче. Появился кедрач, сперва
редкий и низкий, затем все гуще и выше и, наконец, перешел в хорошую
таежку.
Мы шли уже но тропе. Но после обеденной остановки тропа
затерялась, вернее, мы ее потеряли. Пришлось идти косогорами.
Помаялись крепко, но, наконец, снова напали на тропу. Идти стало совсем
легко.
Ночевка под развесистым кедром. Уснули опять под шум реки, на
этот раз, кажется, Казыря (чего нам очень хотелось и в чем не было еще
окончательной уверенности). Спали хорошо.
28 июля. Двигаемся дальше.
Тропа то подходит к реке, то взбегает на косогор и, обходя
береговые скалы, идет крутяками со сплошной завалью колодника и
гарями. На одной гривке наткнулись на поле голубики, почти спелой.
Присели и полакомились вволю. Речка бежит и шумит где-то внизу,
зажатая горами, образующими ущелье.
К двенадцати часам подошли к первому броду. В этом месте с
правой стороны в речку впадает большой приток. Тропа около него
переходит явно на левую сторону, так что волей-неволей приходится лезть
в воду. Попробовали около слияния — не тут-то было: чуть зайдешь выше