На высочайших вершинах Советского Союза
Шрифт:
Вечером похолодало. Синеватая дымка опустилась на темные
провалы таежных долин и на далекие снежные вершины. Нужно было
подумать о том, как устроиться на ночь, чтобы не замерзнуть. Пригодился
хворост, предусмотрительно захваченный нами снизу. Мы обогрелись у
большого костра и сварили кашу. Когда костер прогорел, разгребли золу и
устроили на нагретой земле постель из травы. Одеялом нам служила
клеенка. Тепла хватило на всю ночь, и мы не очень озябли.
Наутро предстояло решить сложную задачу — наметить
направление спуска. В хаосе хребтов и долин трудно было
ориентироваться даже по карте.
Переход оказался очень трудным.
Наконец добрались до Абакана. Его прозрачные холодные волны с
шумом катились вниз. Мы срубили маленький плотик-салик, прочно
скрепив бревна жердями (без единого гвоздя). Для управления установили
два больших весла — «греби».
Вначале течение Абакана было сравнительно спокойным. Но вскоре
река вошла в узкое ущелье и, грохоча, понеслась через пороги.
Потребовались все самообладание, вся сила и ловкость, чтобы
провести салик среди скал. Водовороты затягивали наш «корабль» под
воду, а громадные холодные волны, обрушиваясь, грозили потопить его.
Часто мы плыли, стоя по пояс в воде.
К концу третьего дня кончились продукты. Мы питались
душистыми кедровыми орехами и ягодами. Это поддержало нас до первой
деревни.
Оборванные и похудевшие, но довольные победой, мы вышли,
наконец, на широкий простор Енисея и вскоре добрались до Красноярска.
Несмотря на все перенесенные в пути невзгоды, мы вернулись
окрепшими и закаленными. А сколько привезли с собой новых знаний и
впечатлений!
24
Неподалеку от Красноярска начинаются места необыкновенной
красоты — дикие гранитные скалы Столбы...
Рисунок Е. Абалакова
С тех пар мы окончательно «заболели» путешествиями.
На следующий год отправились в Саянские горы. Снежные
вершины покорили нас своей суровой красотой, и мы стали убежденными
альпинистами.
25
Саяны*
Бирюсинско-Казырский узел
17 июля. После бессонной ночи и хлопотливых сборов наконец
погрузились в поезд. В вагоне жара, как в бане. Народу тьма. Часа через
три тронулись. Город уплывает. Стальной мост через Енисей словно
движется навстречу.
Свернули от гор на голые холмы. Но за станцией Зыковой опять
вклинились в лохматые горы. В Клюквенной освободились от главной
массы кулечников и корзинщиков и дышать стало легче. В окно врывается
струя пыльного и прохладного воздуха. Темнеют лиственницы и сосны.
Достали молока, подкрепились.
К семи часам вечера поезд вырвался на широкую долину. На юге
синеют солидные вершинки гор. Подъезжаем к невзрачной деревянной
станции. Нижнеудинск. Прощай, душный вагон!
Сидим в зале ожидания, пользуемся большим вниманием у досужих
местных обывателей.
С лошадьми кое-что выяснилось. Видимо, придется брать
верховых.
18 июля. Вчера обстоятельно осмотрели «город». Если сказать, что
это большая деревня,— не ошибешься. Нижнеудинск раскинулся по
берегам Уды. Речонка ладная, шириной примерно с протоку. Несется
бурно с тавернами. Вода не очень мутная, но какая-то красновато-бурая.
С юга вылезают горы. Они-то и интересуют нас больше всего.
19 июля. Все готово к походу.
Для начала брызнуло дождем. Здорово промочило. Но не успели мы
доехать до предгорий, как дождь прекратился, видимо, вылился весь.
Первая остановка на реке Рубахина. Обсохли окончательно,
* Публикуется впервые. Печатается с сокращениями.
26
подсушили сумки, напились чаю, заваренного в кристальной рубахинской
воде, навьючили лошадей и двинулись дальше вверх по речке. К вечеру
свернули в левый ложок и после подъема вышли в широкий оглаженный
лог, где и заночевали.
20 июля. Поднялись в шестом часу. Погода благоприятствует нам:
кругом ясно.
После чая, когда все было навьючено, включились в походный
порядок. В этот день достигли перехода к Бирюсе.
Дорога сворачивает. Вылезаем на голый хребет. Густой тайги на
большом пространстве почти нет. Верхушки хребтов покрыты молодой
порослью березы, лиственницы, кедра.
Отсюда мы впервые увидели на горизонте солидные хребты с
пятнами белков. К вечеру перевалили большую гору и вышли на
небольшой ложок, где повстречали несколько приисковых рабочих.
Спросили их, далеко ли до Бирюсы.
— Да верст четырнадцать будет, — ответили они.
Решили ехать, хотя солнце было совсем уже низко. Когда добрались
до перевала — начало темнеть. Спускались уже совсем в темноте. Камень,
грязь. Лошаденки не идут. Крутяк порядочный. Я босиком шлепаю уже без