На высочайших вершинах Советского Союза
Шрифт:
лезть невозможно. Осторожно снимаю его и вешаю на вбитый в трещину
крюк. Кричу товарищам:
— Страхуй!
— Есть, — отдалось в скалах.
В. Коломенский подобрал веревку, связывающую нас, перекинул ее
через плечо, прочно уперся ногами и прижался для устойчивости к скале.
М. Ануфриков также стал на страховку. Не отрывая глаз, следят
страхующие за первым: его тело, изгибаясь, плавно скользит вверх, упрямо
преодолевая метр за метром.
Нога на крохотной площадке. Найдена трещинка. Под сильными
* Публикуется впервые.
423
ударами молотка звонко запел вбивающийся крюк. Прочно! Веревка при
помощи карабина соединена с крюком. Страховка обеспечена.
С большим напряжением преодолел еще три метра и опять вбил
крюк.
Скалы нависают над головой. Единственный путь обхода по
гладким плитам. Пальцы торопливо отыскивают малейшие зацепки, ноги
упираются в гладкие скалы. Тело висит над пропастью.
Правее расщелина. Тянусь к ней, но веревка вдруг натянулась,
будто ее дернули. Пальцы хрустнули от напряжения. Удержался...
Крикнул:
—Дай веревку!
Но веревка не подалась...
Повиснув на одной руке, с трудом вытянул веревку и ногой
уцепился за край расщелины. Еще одно усилие — и я буду на гребне...
Лучший помощник на льду — ледоруб на скалах оказался врагом.
Едва я оторвал руку от края расщелины и потянулся, чтобы ухватиться
выше, как руку дернул назад темляк от ледоруба, попавшего в расщелину
и зажатого ногой. Острая грань скалы врезалась в пальцы. В памяти
мгновенно всплыл весь километровый отвес... Секунды жгучей борьбы за
жизнь!
Предельным усилием вытащил из расщелины ногу, освободил
ледоруб и... вылез. От напряжения все тело трясет мелкая дрожь и самому
не верится, как смог преодолеть все это.
—Привяжи рюкзак! — кричу вниз.
Веревка врезается в плечо и спину. Низко нагибаясь всем корпусом,
подтягиваю рюкзак. Он уперся в нависающие выступы скал.
—Оттяни веревку!
За оставшийся конец веревки Коломенский оттягивает рюкзак от
выступов в сторону. Препятствие преодолено.
424
Опять стена и я снова постепенно ухожу вверх. Порода стала
слабее. Перед тем, как ухватиться за выступ, внимательно нажатием
проверяю его прочность.
Большой выступ. Не отпуская одной руки, другой переношу на него
тяжесть тела. Неожиданно вся эта огромная глыба подалась... Мгновение
растерянности и гибель была бы неизбежной... Собрав всю свою силу,
прижимаю глыбу к основной породе. Нахожу рядом зацепки, обхожу ее и
закрепляюсь на небольшой площадке.
—Ну, друзья, могли и вы пострадать. Это наука. Не лезьте подо
мной, подайтесь в сторону!
Скалы нависают еще круче.
— Куда же лезть? Здесь и комару зацепиться не за что! — тяжело
дыша говорит Коломенский.
— Посмотрим.
Я осторожно отползаю несколько метров в сторону. Отсюда стала
видна вся стена. Незаметная за выступами расщелина давала надежду на
преодоление самого трудного участка...
Я внимательно запомнил все характерные выступы и яркие пятна на
скалах, чтобы в дальнейшем не сбиться с пути, и полез.
Всовывая поочередно кисти рук в расщелину, разжимаясь и
заклинивая поочередно носы ботинок, медленно начинаю передвигаться
вверх над пропастью.
Затаив дыхание, страхующий внимательно выдает веревку, заботясь
о том, чтобы она не дернула меня и озабоченно следит, сколько еще
осталось веревки. Слышу крик Коломенского: «Осталось три метра!»
Вишу над пропастью и в таком положении изучаю стену: закрепиться
негде. Крикнул:
—Валя, держи!
На страховке Коломенского и Миши пролез вверх и быстро
425
закрепился на стене.
По вбитым крючьям влезает второй и затем вытягиваем третьего.
Его работа сложнее: он выбивает крючья, которые понадобятся нам в
дальнейшем.
Гребень стал совсем ажурным. Камни наложены один на другой и
столь непрочно, что от легкого прикосновения срываются, увлекают
соседние и огромным камнепадом, со страшным грохотом, сотрясая скалы,
летят вниз. При ударе о скалы возникают облака пыли, живо напоминая
разрывы снарядов.
—Очищай смело! Мы не на стене, — кричит Валентин
Коломенский.
Эх, вот, если бы к подножью подступал фашист. Лихо бы ему
досталось! Трудненько уцелеть под такой лавиной свистящих и
грохочущих камней.
Еще один острый, как лезвие ножа, скалистый пик. Перелезть
невозможно.
Как всегда внезапно, расступилась облачная пелена и вновь
засверкало солнце, нагревая южную скалистую стену. Хорошо бы пролезть
по ней, но она отвесна и недоступна.
Северная — чуть отложе, хотя покрыта снегом и льдом, но
придется лезть по ней.
—Держи!
Руками и ногами тщательно разгребаю снег, ищу зацепки. Ледяной
панцирь сгладил их. Приходится скалывать ледорубом лед и очищать все
шероховатости, за которые можно ухватиться. Стынут руки и ноги.
Мокрые варежки примерзают к обледеневшим скалам. А рядом за гранью
гребня теплые, но недоступные скалы...
Сказывается высота: от тяжелой работы и недостатка кислорода