На высотах твоих
Шрифт:
— В этом последнем случае у нас остается только семь дней, — уточнил Элан.
И вновь капитан не торопился с ответом. Потом начал, тщательно обдумывая слова:
— Вы ведь понимаете, что я обязан избавиться от этого человека. Кормить зайцев стоит денег, а в наши дни денег не хватает даже на содержание судна. Прибыли невелики, утверждают судовладельцы, и мы поэтому должны на всем экономить. Вы уже видели, в каком состоянии находится наше судно.
— Я все понимаю, капитан.
— Но этот молодой человек был со мной в течение двадцати месяцев. За это
— Могу только повторить, — сказал на это Элан, — что есть люди, заинтересованные в том, чтобы дать ему здесь шанс. Возможно, это окажется невозможным, но ведь никогда не узнаешь, если не попробуешь.
— Это правда, — кивнул капитан. — Хорошо, мистер Мэйтлэнд, я пошлю за Дювалем, вы можете поговорить здесь. Мне уйти, чтобы вам не мешать?
— Нет, — возразил Элан. — Я бы предпочел, чтобы вы остались.
Анри Дюваль, заметно волнуясь, стоял в дверном проеме. Он обвел взглядом Элана Мэйтлэнда, затем перевел его на капитана Яабека.
Капитан жестом пригласил его войти.
— Не бойся. Вот этот джентльмен, мистер Мэйтлэнд, адвокат. Он пришел тебе помочь.
— Читал о вас вчера, — объяснил Элан, улыбнувшись Анри. Он протянул ему руку, и тот неуверенно и робко ее пожал. Элан отметил, что Дюваль выглядит еще моложе, чем на газетной фотографии, и что в его глубоко посаженных глазах мелькает настороженная подозрительность.
— Там хорошо, что было написано? Да? — вопрос был задан с тревожной торопливостью.
— Написано очень хорошо, — успокоил его Элан. — Вот пришел выяснить, насколько там все соответствует правде.
— Все правда! Я говорить одну правду! — воскликнул Дюваль, на лице его появилось выражение оскорбленного самолюбия.
“Надо бы осторожнее выбирать слова”, — решил про себя Элан.
— А я в этом и не сомневаюсь, — подчеркнуто твердо заявил он. — Вопрос в том, насколько правильно газета изложила ваш рассказ.
— Я не понимать, — все еще обиженно замотал головой Дюваль.
— Давайте оставим это на минуту, — предложил Элан. Дебют он, похоже, испортил. Но решил зайти с другой стороны. — Капитан уже сказал вам, что я адвокат. Если пожелаете, я буду представлять ваши интересы и попытаюсь поднять ваше дело в судебных органах нашей страны. Анри Дюваль перевел взгляд с Элана на капитана.
— У меня нет деньги. Не могу платить адвокат.
— Платить ничего не придется, — сообщил ему Элан.
— Кто тогда платить? — все та же настороженность.
— Найдется кое-кто, кто заплатит.
Капитан решил вмешаться.
— Вам что-нибудь мешает сказать ему это, мистер Мэйтлэнд?
— Да, — ответил Элан. — Я получил распоряжение не раскрывать имени этого лица. Могу только сказать, что этот человек весьма сочувствует и готов помочь.
— Встречаются же
Вспомнив сенатора Деверо и его побудительные мотивы, Элан на мгновение ощутил угрызения совести. Но сразу подавил их — ему же все-таки удалось настоять на своих условиях.
— Если я оставаться, я работать, — упрямо заявил Анри Дюваль. — Я заработать деньги, я все платить, возвратить.
— Хорошо, — не стал спорить Элан. — Думаю, вы сможете это сделать, если того пожелаете.
— Я возвратить. — На лице молодого человека отразилась непоколебимая решимость. Недоверчивый огонек в глазах на миг погас.
— Должен предупредить вас, — сообщил ему Элан, — что, возможно, мне ничего не удастся для вас сделать. Вам это понятно?
Дюваль казался озадаченным.
Капитан объяснил ему:
— Мистер Мэйтлэнд сделает все, что в его силах. Но очень может быть, что иммиграционная служба опять скажет “нет”… Как прежде.
Анри медленно кивнул:
— Я понимать.
— Вот что мне сейчас пришло в голову, капитан Яабек, — обратился к норвежцу Элан. — После прихода в порт были ли вы с Анри в департаменте по делам иммиграции и обращались ли туда с просьбой об официальном рассмотрении его просьбы о разрешении на въезд?
— Представитель иммиграционной службы был у меня на судне…
— Я о другом, — настаивал Элан. — Вы сами водили Анри в иммиграционную службу, чтобы потребовать официального разбора его просьбы?
— А что толку? — капитан пожал плечами. — У них всегда один ответ. К тому же в порту постоянно не хватает времени, а дел у меня на судне по горло. Это вот сегодня праздник. Только поэтому я и могу почитать Достоевского.
— Иначе говоря, — сдержанно повторил Элан, — вы с Анри не были в иммиграционной службе и с просьбой о разбирательстве туда не обращались потому, что были очень заняты. Правильно?
Элан старался, чтобы голос его звучал обыденно и ничем не выдал волнения, хотя у него и появилась не вполне оформившаяся еще идея.
— Все так, — подтвердил капитан Яабек. — Конечно, если бы знать, что от этого будет хотя бы какая-то польза…
— Ладно, сейчас об этом больше не будем, — попросил его Элан. Возникшая у него мысль была пока расплывчатой и неясной и могла в конечном итоге оказаться бесплодной. Как бы то ни было, ему потребуется время, чтобы внимательно перечитать все иммиграционное законодательство. Внезапно он резко сменил тему.
— Анри, — обратился Элан к Дювалю. — Теперь я бы хотел, чтобы вы рассказали мне все, что с вами приключилось, с самого начала, с самого раннего момента, который вы помните. Я понимаю, многое из этого уже напечатано в газете, но кое-что они могли опустить, а может быть, и вы что-нибудь еще припомнили. Давайте начнем с самого начала. Самое первое, что вы помните.
— Мама, — ответил Дюваль.
— Что больше всего вам в ней запомнилось?
— Добрая, — сказал Анри с подкупающей простотой. — После того как она умирать, больше никто добрый — пока не это судно.