На Юге, говорят, теплее
Шрифт:
Гриша согласился и поцеловал меня в лоб, всё ещё держа рыбацкие принадлежности в руках. Через полчаса мы переместились ближе к берегу. Гриша учил Алису закидывать удочку, но малышка не особо была заинтересована в процессе, и всё время озиралась на летающих вокруг нас насекомых, ей было страшно и интересно одновременно, когда над нашими головами, гудя как вертолётные лопасти, пролетела огромная зелёная с переливами стрекоза. Итог был очевиден, Алиса бегала по лугу полностью в своём распоряжении, а мы с Гришей сидели в обнимку у берега, зарыв ноги в тёплый мягкий песок. Поплавок дёргался, но рыбачить, кажется, тут вообще
Маленькие волны плескались у наших пальцев ног, Алиса за нашими спинами с девчачьим визгливым хохотом так и бегала за каждым насекомым, попавшим в её поле зрения. Она поймала бабочку и аккуратно закрыла её ладонями, чтобы показать нам. Она назвала её самой красивой в её жизни, хоть это и оказалась обычная крапивница. Алиса отпустила насекомое, улетевшее в краснеющее небо. Она уже хотела спать и приложила голову на колени Гриши, сев рядом со своим горячо любимым отцом. Гриша поцеловал её в макушку, а потом и меня в щёку. Его небритые усы слегка укололи кончик моего носа, и я чихнула.
– Отнесём её в машину. Пусть спит.
Гриша подхватил Алису с такой лёгкостью, словно та была совершенно невесома. Он одной рукой открыл дверь и положил дочку на заднее сидение, опустил немного окно и тихо закрыл дверь. Я ждала его на берегу, Гриша подошёл и щекотно прислонился своими губами к моей шее. Я чуть не взвизгнула и согнула шею так, что Гришино лицо вытянулось как у утки.
День заканчивался, и розовые отблески бегали по волнам. Солнце пряталось за верхушки деревьев, стало чуть прохладнее, и я накинула лёгкую куртку. Гриша принёс бутылку шампанского, ехидно улыбаясь, и принялся откручивать обёртку от бутылки.
– Только Алису не разбуди, – успела я шепнуть прямо перед тем, как Гриша справился с пробкой.
Она выстрелила, чуть не угодив мне в ухо…
Глава 5
Пуля просвистела у виска, в нём отдавался стук сердца с бешеным темпом. Алиса бежала рядом, держа обе лямки портфеля руками. Она дышала так, как только позволяли ей тонкие ноги худой девочки. Во рту у меня скопились вспенившиеся слюни, лицо облепляли липкие нити, вылетающие при каждом выдохе.
Они кричали. Они угрожали, продолжая стрелять. Свист, как резкий писк комара у самого уха. По асфальту бегали искрами всполохи от попавших пуль. Это были какие-то самопалы, и расстояние не позволяло стрелять ровно нам в спины. Пули, долетая до нашей позиции по огромной дуге, скакали дальше, как резиновые шарики.
Мы забежали в дом и мигом заскочили в первую попавшуюся открытую дверь. Внутри воняло смертью и ржавой водой. Я втолкнула Алису, и та чуть не ударилась головой об раковину. Алиса не встала с коленей и так и заползла под керамику, поджав ноги к телу. В тени она пропала, и если не знать, что там кто-то сидит, то никого и не найдёшь.
Мародёры точно знали, в каком подъезде мы спрятались, и тяжёлые шаги как минимум трёх человек застучали на лестничных пролётах. Я скинула сумку куда-то за свою спину, и та с грохотом свалилась на грязный бетонный пол. Я достала пистолет и прицелилась. Когда первая голова мелькнула между лестниц, я выстрелила, и тело, лишившись половины черепа, мешком свалилось на холодный бетон.
Мужские крики были испуганными. Шаги стихли. Кажется, кто-то из них упал, увидев, как стена окрасилась в красный, покрытая кусочками костей и мозгов.
– Сука драная! Отдай вещи и вали! Нам больше ничего не надо! Слышишь?
Я промолчала. Я не дура. Живыми мародёры никогда и никого не отпускали. Я закрыла один глаз и прицелилась ровно в ту же щель, из которой появилась первая голова-мишень. Я ждала вторую.
– Мы убьём твою мелкую сучку!
– Сначала трахнем её и тебя, а потом и убьём! Бл*дь, не выводи из себя! Скинь вещи вниз и оставайся там, где стоишь. Мы тебя не тронем.
Ухо показалось, всего лишь ухо. Надо было подождать, но спусковой крючок крайне чувствителен, и особенно сейчас, в трясущихся пальцах. Я попала, и ещё один красный брызг улетел на пол. Мародёр кричал, его голос срывался. Шаги повторились, и всё его тело показалось на лестницах. Я выстрелила в третий раз, попав в горло. Этот выстрел почему-то меня оглушил, и я на несколько секунд закрыла глаза, думая, что это поможет снова слышать, что происходит внизу, но это оказалось необязательно. Я увидела, как он сидел на лестничном пролёте, прижавшись спиной к стене возле батареи. Мужчина с длинными курчавыми волосами держался за шею, и сквозь его пальцы брызгала тонкими струйками кровь. Его губы двигались, но вряд ли он что-то говорил вслух. Писк в ушах теперь мешал узнать, что там с третьим.
Не успело лицо того, чьё горло прострелено, побледнеть, как третий и, надеюсь, последний из мародёров выскочил перед глазами. Он успел выстрелить. Пуля ударила в железные перила, и в мой бок словно ужалила оса. Я выстрелила наугад, рискуя потратить последние патроны на пальбу навскидку. Я ещё раз попала, ему в живот. Он тут же выронил своё оружие, похожее на деревянную игрушку, и упал на ноги уже трупом с окровавленной грудью и поникшей головой. Перестал двигаться, и я свалилась на спину практически плашмя, ударившись затылком.
Глухой голос Алисы, и опять дочка меня кличет, как утопающую. Она буквально рыдала, показывая пальцем на мой правый бок. Я приложила к нему ладонь и ощутила мокроту и тепло. Но если кровь и была, то её явно было мало. Я чуть привстала, сжав от боли зубы, и задрала уже промокшую футболку. Пуля, круглая, не прошла насквозь и застряла в коже. Шарик торчал как маленькая опухоль, оставив за собой бардовую бороздку, как хвост кометы.
Я попыталась выдавить пулю, как прыщ, но стоило мне прикоснуться к ней под кожей, как руки начинали трястись, и от боли мои глаза закрывались сами собой. Я не могла видеть, что делаю, и это стало огромной проблемой. Я отдышалась и посмотрела на девочку, что неотрывно смотрит на место прострела.
– Ты должна мне помочь.
Алиса моментально поняла, что я имею ввиду, и покачала головой, от чего её тощие щёки даже немого потряслись из стороны в сторону. Глаза тут же просохли и уставились на меня с полным осознанием того, что сейчас будет.
– Достань из сумки спиртовые салфетки.
Она это сделала, надеясь, что это всё, о чём я попрошу, но когда она протянула их мне, то я дала понять, что это вовсе не всё. Далеко не всё.
– Так, слушай меня внимательно, – руки Алисы сжали салфетку так, что с них покапала мутная жидкость, – сейчас прикладываешь салфетку вот сюда и давишь изо всех сил навстречу бардовой полосе под моими рёбрами.