НА ЮЖНОМ УРАЛЕ
Шрифт:
– Жалко, что умереть придётся голодным. – жалобно пропищал, Коля, кутаясь в свою куртку.
Тут вспомнил про свой бутерброд, который засунула мне жена в карман куртки. Достал этот бутерброд и своим дыханием стал отогревать кусок замершего хлеба с докторской колбасой.
Как только хлеб и колбаса чуть-чуть отогрелись, то поломал бутерброд ровно на половине и отдал одну половину водителю. Мы стали по небольшой крошке отламывать этот ледяной бутерброд.
Клали крошки бутерброда в рот. Когда бутерброд оттаивал во рту, то мы его проглатывали.
У нас не было никакого шанса выжить в заснеженной тайге. Видимо, что запах нашего бутерброда, распространился за пределы кабины автомобиля или просто животное любопытство привлекло диких лосей к нам.
Время подходило к вечеру, когда из леса вышел огромный лось. Таёжный исполин стал внимательно и с любопытством разглядывать наш автомобиль. Вскоре из-за деревьев вышел ещё один лось.
После появился следующий лось. Минут через десять вокруг машины топталось несколько любопытных лосей. Когда лоси поняли, что от нас им нет никакой угрозы, то лоси стали вначале обнюхивать машину.
Но вскоре приблизились к кабине и стали тыкаться своими огромными мордами в стёкла кабины автомобиля. От их дыхания и от нашего тоже, стекла на автомобиле вскоре покрылись льдом, а затем ещё покрылись пушистым снегом, который обильно падал с неба и укрывал все вокруг тёплым пушистым одеялом.
Отчего вскоре все стало белым-бело. Нам ничего не было видно вокруг машины. Мы словно поселились в снежном сугробе, как бурые медведи в зимнюю спячку до самой весны. Нам уже было всё равно. Главное, чтобы умереть без страданий. Просто заснуть и больше не просыпаться.
– Живой кто-нибудь есть? – услышал, сквозь сон, устраиваясь по удобнее на дверце автомобиля.
В это время дверца открылась снаружи. Едва не выпал из кабины автомобиля в сугроб. Хорошо, что успел ногами зацепиться внутри кабины и в это время выхватил свои руки из рукавов куртки. Сразу понял, что мы спасены и бросил свой взгляд на водителя, который сидел в противоположном углу кабины с белым лицом и без признаков жизни.
Тут же бросился в сторону парня и усиленно стал растирать своими руками его лицо. Вначале Рыжов Коля никак не реагировал на мои процедуры, но когда растёр ему лицо до красна, то он стал сопротивляться моим процедурам.
После чего вытащил его из кабины и стал трясти с такой силой, что Рыжов Коля едва не умер от моего трясения. Он стал защищаться от меня, спасая свою жизнь, которую он едва не потерял всего пару минут в кабине автомобиля от мороза.
– Чего вас сюда занесло в такую погоду? – спросил мужик, который спас нас от заснеженного плена.
– В Оверята ехали в типографию с рулоном бумаги. – стал объяснять, мужику. – Машина заглохла.
– Оверята вообще в другой стороне. – сказал мужик. – Вы вообще никогда не приехали бы туда. Хорошо, что завернул в этом месте к своей деревне. Иначе, вас люди нашли бы только мёртвыми.
Взял из кабины автомобиля все документы и пятилитровый бидон с медицинским спиртом. Бидон положил на сани. В сани была запряжена лошадь, которая как змей Горыныч пускала клубы пара и нетерпеливо топталась на одном месте, чтобы только двигаться и не замёрзнуть в глубине тайги.
Как только что едва мы не замёрзли. Мужик дёрнул за вожжи. Лошадь с санями двинулась в путь. Мы шли следом за санями, чтобы хорошо согреться при ходьбе.
В санях кроме ружья и охапки соломы больше ничего не было. Поэтому мы могли согреться только от своей ходьбы. Мужик тоже шёл рядом с нами в шубе.
В то время, как мы были в городских куртках. Мужик вскоре вспотел от ходьбы и сел в сани. Мы шли за санями, примерно, с километр. Пока хорошо согрелись от ходьбы и окончательно выбились из сил.
Когда мы сели в сани, то мужик стал усиленно погонять свою лошадь, которая с удовольствием побежала в сторону деревни, которая показалась за поворотом просёлочной дороги.
От деревни сразу запахло людьми и домашними животными. Особенно сильно пахло сеном и коровами, к которым нас привёз мужик в санях. Это был огромный коровник.
– Здесь отогреетесь и поспите до утра. – сказал мужик, заводя нас в тёплый котельный коровник.
Мужик ушёл к себе домой. Со своим бидоном спирта сел на топча в стороне от котельной печи, чтобы ни дай бог медицинский спирт не взорвался от огня.
Тогда меня точно оштрафуют за этот медицинский спирт. Он наверняка стоит гораздо больше моей зарплаты. Если перевести этот спирт, в процентном отношении к водке, то здесь водки будет литров двенадцать.
Пол литра водки стоит, примерно, пять рублей. Пять рублей умножить на двадцать четыре пол литра, это будет сто двадцать рублей. Больше моей зарплаты.
Если учитывать, что медицинский спирт цениться намного дороже спирта, из которого делают водку. Так потянет на все две мои зарплаты. Нет, уж, лучше подальше от огня.
Так будет надёжнее, и, спать здесь лучше. Рыжов Коля тоже улёгся спать подальше от печки, в самом углу котельной комнате на куче соломы. Кроме нас в котельной было ещё двое парней.
Примерно такого возраста, как Рыжов Коля. Один парень спал. Другой дежурил у котельной печи. Изредка выбегал за охапкой дров или за ведром угля. Несколько раз к нам в котельную заглядывали девчата.
Видимо дежурные доярки. От них сильно пахло коровами. Девчата хихикали, глядя на нас и обратно скрывались за облаком пара, который врывался вместе с ними в открытую дверь котельной.
Рыжов Коля как завалился в сено, так сразу уснул. Видимо экономил энергию во сне на голодный желудок. По этой же причине наоборот никак не мог хорошо заснуть.
Больше дремал почти всю ночь. У меня голодный желудок играл похоронный марш. Поэтому мне было страшно, что засну и умру с голоду.
Как назло, у этих парней, которые дежурят в котельной, не видно ничего съедобного. Хоть соломой питайся. Эти доярки тоже какие-то не догадливые.