На зелёный свет
Шрифт:
– Я не против, милая.
Она пожала плечами.
– Мы ведь еще не на борту.
– Общаешься с английскими друзьями?
– С некоторыми. Знаешь, когда узнали, что я сменю школу, многие перестали отвечать.
– Ты переживаешь?
– Не очень,- дочь улыбнулась.- Настоящие друзья останутся.
– Это ты верно заметила.
– И теперь у меня есть ты.
– Точно.
– И скоро ведь будут и дяди,- с энтузиазмом продолжила Дара.
Ей не терпелось увидеться с ними вживую. Думаю, затискают мою девочку.
– А если я забуду, как будет по-русски какое-нибудь слово?
– Это не страшно,- я присела на пятки перед ней и коснулась пальцем поблёскивающей ящерки на цепочке.- Просто будь собой. Тебя полюбят, обещаю.
Мы обнялись, и я не смогла сдержать глупую улыбку. Теперь я часто ловила себя на том, что улыбаюсь. Несмотря на то, что рядом не было ещё одного человека, который был мне нужен. В тот день, когда Воеводин умер, я впала в странное состояние. Вышла наружу, забрала у Данилы дочь и села в машину. Помню, что он о чём-то меня спрашивал, а я отвечала. Слова в памяти не отложились, но запомнилось выражение его лица. Словно его ранили.
Он ушёл.
Нас с Дариной отвезли домой к Алексу. Потом были похороны, перелёт в Лондон. Осада дома журналистами, бегство на квартиру и множество документов, которые стоило изучить и лишь затем, подписать. К моему удивлению, большую часть состояния Воеводин завещал мне и нашей дочери. Теперь я была богатой вдовой. Мерзкое словосочетание. Но им меня называли таблоиды. Версий гибели мужа оказалось больше положенного. Но спустя некоторое время эта история стала неинтересной. Её место заняла новость об актрисе, которая собиралась стать женой принца. Куда уж мне до неё? Ослабление интереса к нашей маленькой семье со стороны прессы позволило вздохнуть свободнее. Мы смогли выходить в люди без опаски оказаться окруженными папарацци и услышать вопросы об убийстве властями вражеской страны гражданина Англии.
Дарина стойко перенесла потерю отца, и я была благодарна ей за поддержку. Мне всё казалось, что Воеводин не умер и однажды окажется на пороге, забирая мою жизнь себе. А потом на меня накатывало чувство вины, от которого хотелось выть и лезть на стену. Я заново оценила свой брак, нехотя признавая, что никогда не пыталась идти мужу навстречу, не простила шантажа и унижений, с которых начались наши отношения. Может я и могла все изменить, только никогда не хотела. Жалела ли я об этом? Пожалуй, нет. Хотела ли вернуть все назад. Нет. Но даже понимание этого не спасало меня от ночных кошмаров.
Дарина переживала, что не смогла сохранить того медведя, что я ей вручила. А я была этому рада. В его животе под замочком осталась флешка, которую я приготовила на случай своей смерти. Да, я считала, что могу погибнуть. Предвидеть похищение я не могла, но отношения с супругом не способствовали уверенности в моём благополучии. Я сделала запись, где рассказала обо всём: о потере родителей и заботе братьев, о первой и единственной любви, предательстве и бегстве. О том, как Воеводин лишил меня права выбора, но подарил дочь. Обо всем, чем была наполнена моя жизнь. Не могла я умолчать и о чувстве, которое стало светом в моей жизни. А флешка была ключом к той записи, которая оказалась бы доступной для Дары, когда она стала бы достаточно взрослой. Бойкий юрист оформил это пунктом в моём завещании. Наверняка он считал, что я оставляю дочери книгу с рецептами или выкройки, но благоразумно не спрашивал о содержании файлов.
Сейчас я могла рассказать обо всём сама, не используя записей. Мы стали семьёй, о которой я и мечтать не могла. Ну, почти.
– Наш рейс,- вывела меня из задумчивости дочь и потянула за собой.
Глава 88
Даринка устала, но продолжала делать вид, что полна сил. Даже свой чемодан фиалкового цвета катила по коридору сама. Её выдавали покрасневшие глаза, но я всё же решила не говорить об этом. Пусть притворяется взрослой, раз ей так нравится. Я позабочусь, чтобы она подольше оставалась моей малышкой.
– Когда позвонишь Игорю?- спросила она уже в номере.
– Не хочешь осмотреться?- усмехнулась я её энтузиазму.- Может душ.
– А он знает, что мы прилетели?
– Нет. Нас бы пытались встретить, и в аэропорту никто не успел бы рассмотреть тебя
– Да?- девочка выглядела смущённой.
– Стоит выглядеть красивой, верно?- мне нравилось, что Дарина всегда следит за внешностью. Я невольно сравнивала её с собой в том же возрасте и понимала, что у меня было меньше кокетства.
– Думаешь, Вику я понравлюсь?- спросила она задумчиво, снимая солнечные очки.
– Почему сомневаешься?
– Ну,- она пожала плечами,- помнишь Данила?- я кивнула.- Он сказал, что будет рядом с нами. А потом ушёл. Мужчины всегда такие ненадёжные.
Не удержавшись, я засмеялась и сгребла её в охапку.
– Где ты нахваталась этого?- малышка надула губы.- Мужчины бывают разные. Мы с тобой это обсудим.
– Но Данил.
– Это совсем другое.
– Он сказал, что любит тебя, а сам ушёл,- напомнила Дара.
И ведь запомнила. Пришлось усадить непоседу на кровать и устроиться рядом.
– Не думала, что мы станем говорить об этом так рано,- набрала воздуха в лёгкие.- Даня и я очень давно встретились. Мы любили друг друга, а потом я познакомилась с Алексом,- в груди защемило.
– Он заставил тебя быть с ним,- очень просто заключила дочь.- Я это понимаю.
– Не всё было плохо,- пришлось осторожно подбирать слова.- У меня появилась ты. Разве я могу жалеть об этом?
– А Данил?
– Он не знал где я и что со мной. Потом мы снова встретились. Тут тебя украли.
– А ты его любишь?- перебила Дара, пытливо заглядывая мне в глаза.
– Это сложно, – начала я и замолчала, поняв, что пытаюсь солгать.- Нет. На самом деле все очень просто,- вздохнула и тоскливо улыбнулась.- Я люблю его. Всегда любила. И может никогда не смогу полюбить кого-то другого. У Булатных такое случается лишь однажды. Ты встретишь особенного человека и узнаешь, что это.
– Так это значит, – дочь закусила губу и продолжила,- что тебе нужно с ним встретиться. Обязательно.