На зелёный свет
Шрифт:
– Всё же стоит слетать в ту клинику,- гость всё понял. Он был на редкость проницательным.- И Марина смогла бы там поправить здоровье. Лишним бы не было подышать горным воздухом. А какой там делают массаж.
Упомянув о маме, Воеводин добился внимания отца.
– Считаешь, Маришка плохо выглядит?
– Ваши девочки замечательно смотрятся.
– Мама кашляет по утрам,- вставила я, снимая чайник с плиты.- Она никак не оправится после бронхита.
– Не слышал.
– Так ты как раз зарядку делаешь
Отец задумался, нахмурившись. А я заговорщически подмигнула Алексу. Мне и впрямь не раз приходилось покупать сироп от кашля и заваривать сбор для мамы. Я засыпала в небольшой термос несколько горько пахнущих ложек измельченной травы и вливала в него кипяток. Не думаю, что эта хворь была настолько серьёзной, чтобы лечить её в Швейцарии. Но папа согласится ехать лишь ради своей Мариши. Мне бы очень хотелось, чтобы он вновь ходил без страданий. И мама перестанет ощущать свою вину. Я ведь видела, как она переживает.
Словно прочитав мои мысли, Алекс продолжил:
– Она ведь никогда не признается, что болеет. Даже для профилактики было бы полезно провести неделю-другую в хорошем санатории. Понимаю, что дорого.
Он говорил, а я любовалась движениями его губ, наклоном головы. Под льдистыми глазами залегли тени, свидетельствующие об усталости. Спал ли он после перелёта? Провёл ли ночь один? От этой мысли в груди защемило. Отвернулась, чтобы не видеть его, но голос с хрипотцой останавливал сердце и запускал его вновь.
Хорошо, что никто не догадывался о том, какой властью обладал этот мужчина надо мной. Я воровала каждое прикосновение его теплых ладоней, лёгкие поцелуи обветренных губ, оставленные на моей щеке при встречах, цепкий взгляд, замечающий оторванную пуговку на рубашке. Он считал меня ребёнком. Знаю. Не так давно привёз мне игрушечного зайца. И заявил, что каждой уважающей себя Лисе нужен заяц, утащенный в нору. Ну как после такого рассчитывать на то, что Алекс увидит во мне девушку? Игрушка пахла его парфюмом. Забрала её в кровать и обнимала всю ночь. Все следующие ночи. И от велюровой шёрстки становилось немного теплее.
– У Альки ведь день рождения,- вывел меня из задумчивости голос отца.- Может, мы поедем позже.
– Глупости,- фыркнула я.- Оно наступит независимо от того, где вы будете находиться.
Поставив на стол разрезанный пирог, села поближе к Алексу. Он и не заметил.
– Тем более, я подала заявку на стажировку. Если одобрят – полечу в Лондон.
– Да?- удивился Воеводин.
– Я же рассказывала тебе по дороге!- возмутилась совершенно искренне.- Ты не слушал?
– Ох, Линочка,- он сокрушенно качнул головой,- я отвлёкся видимо.
– Не важно,- спрыгнула со стула.- Продолжай игнорировать меня и дальше. Однажды, ты потеряешь меня в торговом центре, потом забудешь как меня зовут, а однажды, встретив на улице,
– Алина!- возмутился папа, но я лишь хмуро зыркнула на него и направилась к лестнице.- Какая муха тебя укусила?
– Меня и мухи не кусают. Я даже им не интересна,- пробурчала обижено и, подхватив рюкзак, побежала по лестнице наверх.
В комнате шторы были задёрнуты. Полутьма скрывала разбросанные вещи и вечный бардак на столе. Сбросив несколько альбомов в коробку, освободила место для блокнота с набросками.
Почти на каждой его странице было лишь одно лицо. Такое родное. На оставшихся красовались широкие ладони, дотошно прорисованные подушечки пальцев. Особенно мне нравился крохотный шрам на второй фаланге указательного пальца. У Воеводина было много красивых черт.
– Не слушал он. Придурок,- прошипела я и уронила голову на скрещенные перед собой руки.- Даже если я вдруг стану зеленой – он не заметит. А если разденусь, скажет, что могу простыть.
Знаю, глупо рассчитывать на то, что Воеводин увидит во мне девушку. Уверена, у него есть кого рассматривать.
– Дура,- обреченно признала и швырнула блокнот в мусорное ведро в углу комнаты. Ещё и промазала. Листы разлетелись от удара и рассыпавшись по полу.
В дверь постучали.
– Я злая и голая,- привычно заявила, зная, что никто после таких слов не войдёт.
Тут дверь скрипнула и открылась.
– Добрей и одевайся,- в комнату вошёл Алекс, театрально прикрыв рукой глаза.- У тебя десять секунд. Раз.
Я метнулась подбирать его изображения. Как объясню, зачем рисовала, если он увидит их?
– Семь, – забавляясь, протянул мужчина.
Воровато оглянувшись, убедилась, что он не смотрит. Пачка листков оказалась засунутой между книгами на цифре девять.
– Десять!
– Чего припёрся?- я оказалась прямо перед ним, скрестив на груди руки.
– Солнышко, ты всё ещё обижаешься?
– Не называй меня так,- я вздохнула, зная, что эту просьбу Воеводин всегда игнорирует.
– Но ты.
– Хватит со мной сюсюкаться. Я не малышка.
– Но сейчас ты ведёшь себя.
– Закрой рот, Ал,- я предупреждающе вскинула руку.- Не надо меня дрессировать.
– Детка,- он шагнул ближе и мягко обхватил меня за плечи,- я очень устал. Всю ночь на ногах. Пока ехали, немного отвлёкся от разговора.
– Ясно,- его большие пальцы рисовали круги на коже. Это отвлекало.
– Мне очень важно, что у тебя происходит в жизни, Солнышко. Ты ведь знаешь.
Я старалась не смотреть на него. Но с последним словом, сказанным его фирменным хриплым голосом, сдалась. Наверно его женщины тают от такого взгляда. Таким ищут маяк в темноте. Он позволяет ощущать себя особенной и необходимой. Облизнув пересохшие губы, я сглотнула.