На земле сингалов и тамилов
Шрифт:
ПОСЛЕСЛОВИЕ
Шри-Ланка, или, как она официально называлась до 1972 г., Цейлон, — небольшая по сравнению с соседней Индией страна. Занимаемая ею территория составляет всего лишь 65,6 тыс. кв. км. Однако по европейским меркам это не столь уж малое государство, если принять во внимание, что площадь Нидерландов, например, равна 41,2 тыс. кв. км, а Швейцарии — 41,3 тыс. кв. км. И численность ланкийского населения превышает 17 млн. человек, в то время как в Нидерландах или в Швейцарии проживают соответственно 14 и 6 млн. человек.
Хотя Шри-Ланка, как и другие страны мира, всегда жила непростой, полной противоречий жизнью, стороннему наблюдателю, еще не вникшему в нелегкие
Очарованный дивной природой острова, Антон Павлович Чехов, посетивший Шри-Ланку в 1890 г., назвал ее «земным раем», а известный русский востоковед Эспер Эсперович Ухтомский, сопровождавший в 1890–1891 гг. будущего российского императо ра Николая II во время его путешествия по странам Азии, — «Афродитой, родившейся из серебряной пены полуденных морей». Ничего удивительного в том нет, что они, жители северных широт, были покорены буйством красок этой тропической страны. Несколько позднее великий индийский поэт и философ Рабиндранат Тагор, выросший в славящейся своими ландшафтами Бенгалии, в одном из своих стихотворений упоминает о Шри-Ланке как о «жемчужине в Индийском океане».
Как ни красив этот остров, однако исторические судьбы ланкийского народа, проживающего там, были нелегкими. В древних хрониках постоянно говорится о междоусобицах, набегах воинственных соседей, восстаниях доведенных нуждой до крайности крестьян. А в более позднюю эпоху Шри-Ланка стала колонией европейских держав — сначала Португалии, затем Голландии и, наконец, Англии, которые на протяжении четырех с половиной столетни нещадно грабили природные ресурсы и подвергали жесточайшей эксплуатации как местное население, так и ввозимую в Шри-Ланку рабочую силу из Южной Индии. Лишь в 1948 г., на год позднее, чем Индия, эта страна добилась политической независимости и за прошедший с тех пор период сумела многого добиться как в экономической, так и в социальной областях.
Следует сказать, что из аграрной страны Шри-Ланка превратилась в аграрно-промышленную, а по уровню грамотности населения занимает одно из первых мест среди стран зарубежного Востока. Вместе с тем до сих пор остаются нерешенными такие острые социальные проблемы, как крайне низкий жизненный уровень основной массы трудящихся и безработица. Именно нерешенность этих проблем и служит той главной социальной базой, которая питает различные националистические течения в современной политической жизни Шри-Ланки, переживающей с 1983 г. трагедию межнационального конфликта, сопровождаемого кровавыми акциями, чинимыми как тамильскими, так и сингальскими террористами.
Между тем даже в колониальный период Шри-Ланка считалась спокойной в социально-политическом отношении страной — и это несмотря на то, что остров с древнейших времен привлекал к себе переселенцев из многих стран мира, принадлежавших к разным расам и религиозным общинам. Аборигенное, или, как теперь чаще называется оно в научной литературе, автохтонное, население в настоящее время представлено лишь несколькими десятками семей веддов, по-прежнему проживающих в джунглях и во многом сохранивших традиционный уклад. Остальное население, если подойти к этому вопросу строго, — пришлое. Сингалы, составляющие основную массу жителей острова — свыше 70 процентов, появились на острове в середине I тысячелетия до н. э, тогда же, когда и первые тамилы, на которых приходится около 20 процентов общей численности ланкийцев.
Тамилы, проживающие в Шри-Ланке, не являются единым в культурном или политическом отношении этносом, а делятся на две основные группы, различающиеся по своему происхождению и занимаемому ими месту в социально-политической структуре ланкийского общества. Одну из них образуют так называемые ланкийские тамилы, предки которых обосновались в Шри-Ланке одновременно с сингалами и населяют главным образом северные и северо-восточные районы страны. Вторая группа представлена индийскими тамилами, как правило, потомками индийских, рабочих, которые с начала прошлого века стали наниматься для работы на плантациях, расположенных преимущественно во внутренних предгорных и горных районах острова. Из других этнических групп можно назвать бюргеров — потомков от смешанных, браков между европейцами (в основном португальцев и голландцев) и местным населением, мавров, чьи предки — арабские купцы и мореплаватели — появились на острове еще в эпоху средневековья, и малайцев.
Если учесть, что все эти этносы до сих пор сохраняют свою самобытность, еще не утратили традиционных культурных ценностей и в обыденной жизни продолжают придерживаться многих древних установлений и обычаев, то Шри-Ланку можно смело назвать раем для этнографов. И не случайно эта страна издавна привлекала внимание не только зарубежной, но и нашей отечественной науки в лице таких ее представителей, как основатель, русской индологической школы Иван Павлович Минаев, Людмила Александровна и Александр Михайлович Мерварты, посетившие остров во время своей поездки по странам Южной Азии в 1915–1918 гг., Валентин Иванович Кочнев, который одним из-первых советских востоковедов приступил к изучению Шри-Ланки после окончания Великой Отечественной войны, и ленинградский ученый Нина Георгиевна Краснодембская, внесшая весомый вклад в развитие этнографического направления советского ланковедения.
Предлагаемые вниманию читателей произведения ланкийских авторов Кеннета де Ланеролла и Кумарана Велупиллаи посвящены бытоописанию двух упомянутых выше этносов — сингалов и индийских тамилов. Оба автора не являются профессиональными писателями, как, впрочем, и большинство других представителей ланкийской литературы. Первый из них — педагог, второй — журналист. Но им обоим удалось в высокохудожественной форме донести до читателя свои чувства и образы, которые ассоциируются у них с теми этническими группами, к которым они сами принадлежат: у одного — с сингалами, у другого — с индийскими тамилами.
Очерки Кеннета де Ланеролла хронологически привязаны ко второму десятилетию нашего века. Раскрывая перед читателем пестрый мир впечатлений мальчика из сингальской семьи, писатель воспроизводит уклад жизни сельского общества в тот период ланкийской истории, когда буржуазная цивилизация все настойчивее ломала привычные для сингалов нормы бытия, порождая у многих из них неуверенность в завтрашнем дне. С грустью в сердце вспоминая далекое прошлое, герой произведения Ланеролла, признавая неизбежность перемен, в то же время не может не сожалеть по поводу утраты многого из того, что окружало его в детстве. Спокойный, размеренный ритм деревенских будней, милые, добрые, во многом наивные люди, бесхитростные забавы — как всего этого стало не хватать ему, когда он стал взрослым! И читатель, поддаваясь очарованию детского восприятия мира и как бы сам переносясь в мир детских чувств и настроений, едва ли сможет избежать ностальгии, поскольку у каждого остается в прошлом то, чего невозможно восполнить в последующей жизни: и испытываемые в ранние годы каждодневные радости познания нового, еще неведомого, и то душевное тепло, которое дарят нам близкие, старшие по возрасту люди, и, наконец, безграничная вера в добро, которое в детском представлении всегда и везде должно неизбежно одерживать победу над злом. И в этой вере в добро, в той любви, с которой описываются персонажи книги, будь то важный по местным понятиям чиновник, торговец, прачка или безграмотный крестьянин, и в по-детски чистом восприятии окружающего кроется гуманистическая сущность этого произведения.