Наблюдатель

Котов Сергей

— Он пытался постоянно, — усмехнулась Лена, — помнишь ту машину, которая разбилась на Кутузовском? В багажнике были останки наших, из лаборатории, которую он организовал в Подмосковье.

— Я думал это ваших рук дело.

— Да с чего бы? — Лена фыркнула, — мы не убиваем зря. Только для обращения или для достижения других, практических целей.

— Почему у него ничего не вышло?

— Потому что он так и не понял, к счастью, природу симбионтов, — Лена пожала плечами, — он ведь тоже своего рода пленник своей мертвой логики.

— Не понимаю, — я покачал головой, — и ты не ответила,

для чего она ему?

— Поймешь, — Лена тепло улыбнулась, — и узнаешь. Недолго осталось. Собственно, мы могли бы это сделать прямо здесь, нужно лишь пройти в уединенное место…

— Разве тут есть кладбище? — я поднял бровь. Вот тут начинался самый тонкий момент моего плана, самое опасное и рискованное место, — да и как быть с жертвой?

— Тоха, мы в городе, — Лена впервые использовала такую форму моего имени. И, наверно, это можно было счесть хорошим признаком, — тут куда ни плюнь — кладбище. Прямо под нами есть фундамент старой церкви, а при нем — погост.

— А жертва? Я ведь должен получить удовольствие от убийства, так?

Лена засмеялась.

— Это тебе Айя втер? — спросила она.

Я пожал плечами.

— Ты должен просто убить другого человека. Что ты при этом почувствуешь — глубоко вторично. Это работает на уровне… а-а-а, — она махнула рукой, — все равно скоро поймешь. Ты готов?

Я растеряно огляделся.

— Что, прямо здесь?

Лена рассмеялась.

— Ты бы видел свою физиономию, — сказала она, — нет, конечно. Но можно в моей тачке. Она неподалеку припаркована. Он нас ждет.

Я посмотрел ей в глаза. Сбылись мои худшие опасения — они действительно собирались обратить меня прямо сейчас. Пора было переходить к плану «Б».

— Слушай, — сказал я, — в общем, все понятно. И меня ты знаешь. Я готов. Иначе не пришел бы.

Лена заинтересованно кивнула.

— Но дай мне день отсрочки, — я решил, что лучше сказать это прямо, чем начинать юлить.

— С чего бы? — удивленно спросила она, — если бы ты был способен боятся, я бы подумала, что тебе надо собраться с силами.

— Я не боюсь, — кивнул я, — и давно все решил. У меня есть личное дело, которое хочу закончить.

Лена хмыкнула и подняла брови.

— Вот как? Давняя любовь?

— Новая ревность? — вопросом ответил я, усмехнувшись, — но нет. Точнее, не та любовь, о которой ты подумала. Я хочу поговорить с мамой.

— Но… какой смысл? Она ведь тебя просто не узнает, — Лена пожала плечами.

— Посмотрим, — ответил я, — возможно, и не узнает. Но я должен попытаться. Понимаешь, это очень важно сделать пока я это только я.

Сказав это, я сделал глоток остывшей мосалы. В холодном виде это было довольно неприятное пойло, и я рефлекторно поморщился.

— В принципе, мы не против, — ответила Лена.

Я промолчал, пряча чувства.

— Но ты должен понимать, что сильно рискуешь. Если Айя заподозрит, что ты жив, он ни перед чем не остановится, чтобы тебя уничтожить. Для него это исключительно важно.

— Почему, кстати? — осторожно спросил я; мне нужно было задать этот вопрос — хотя я знал на него ответ. На этом знании был построен весь мой план, и я ни в коем случае не должен был выдать это знание.

— Скоро узнаешь, —

улыбнулась Лена, — имей терпение. В конце концов, твое любопытство будет вознаграждено.

— Согласен, — кивнул я.

— Что ж, — Лена взяла поднос и поднялась, — давай тогда до завтра. Встретимся здесь же.

Она ушла не оглядывая. А я, наконец, смог осторожно, но с огромным облегчением, выдохнуть.

Я получил нужную информацию и временную фору. Теперь пришла пора действовать.

Глава 27. Манекены

— Муся, включи, пожалуйста, какое-нибудь радио, — попросил я, — чтобы песни были на русском.

— Хорошо, — чуть удивленно ответила Муся, — вот, эфирная станция, кстати.

В салоне заиграла тревожная, прерывистая музыка. Я уже хотел было отменить выбор, но меня заинтересовали слова:

Мир как будто надвое расколот.

За витринным голубым стеклом

Тихо плачет манекен бесполый —

Кукла с человеческим лицом…

Говорят, когда мы проходим какие-то важные события в жизни, нас повсюду сопровождают знаки; песни, книги и фильмы обретают особый смысл, а случайно сказанная фраза может показаться судьбоносной. Может, это всего лишь выверт нашего сознания, ищущего всюду аналогии, чтобы облегчить бремя выбора. А, может, Вселенная действительно устроена не совсем так, как нам кажется…

Просит одинокими ночами,

Просит он у неба одного —

Чтоб огонь от искры изначальной

Разгорелся в сердце у него,

Чтобы было сладко…

Чтобы было больно…

Чтобы каяться потом…

…вот и плачет манекен бесполый —

Кукла с человеческим… [1]

1

Эдмунд Шклярский («Пикник») «Манекен»

Певец или группа были мне неизвестны. Очевидно, это что-то из старого, что слушали наши родители. Но ее звуки почему-то не казались мне архаичными. Может, потому что я сам успел состариться…

Я дослушал песню. Когда пошла реклама, попросил Мусю сделать тише и спросил:

— Слушай… что ты чувствуешь ко мне?

— В смысле? — тревожно-насмешливо спросила Муся, — я тебя люблю, конечно. Ты мой наблюдатель.

— Правда?

— Ну конечно! — ответила она, а потом почему-то вздохнула и добавила: — нет. Не знаю. Не могу этого знать, Тоша… я… я вообще не уверена в том, что сама настоящая, не говоря о чувствах.